Многие из поименованных и неупомянутых здесь членов Кропот-кинского комитета доживали свой век там, где прошло детство их знаменитого друга и учителя. Из-за невозможности привести все адреса остановимся на трех из них. Многолетняя председательница комитета его памяти В. Н. Фигнер в 1930-х годах проживала сначала по адресу: Барыковский пер., д. 9, кв. 38, а затем переехала в дом на Арбате рядом с Вахтанговским театром. В этом доме (д. 45, кв. II) она скончалась в 1942 году в возрасте 89 лет. Полугодом раньше, в декабре 1941 года, умерла С. Г. Кропоткина. Третий адрес, о котором стоит упомянуть, - дом деятельного члена Кропоткинского комитета Н. К. Муравьева, находившийся по адресу: Обухов пер., д. 347. В доме Муравьева (в прошлом председателя Московского Комитета Политического Красного Креста, почетным членом которого состоял и Петр Алексеевич) проживали родственники Кропоткина - М. П. и В. А. Миклашевские, Н. А. Кропоткин с семьей, а также кузины В. Фигнер - сестры Л. П. и Н. П. Куприяновы (тоже деятельницы Политического Красного Креста). Понятно, что в этом доме часто бывали С. Г. Кропоткина, В. Н. Фигнер и их многочисленные друзья. Сюда приходили Е. П. Пешкова, работники анархического "Черного Креста" во главе с Агнией Солонович.
Свой последний приют многие друзья и соратники Кропоткина нашли на Новодевичьем кладбище. Здесь похоронены Софья Григорьевна Кропоткина, В. Н. Фигнер, супруги Карелины, Шебалины, Сажины, Миклашевские.
***
Осталось рассказать о последних днях Музея им. Кропоткина и о судьбе кропоткинского дома. Из отрывочных сведений о музее в последний год его работы несомненный интерес представляет запись в дневнике академика В. И. Вернадского: "Вечером Аня48 - с ней о работе и Дмитрии Ивановиче... О Кропоткинском музее. Анархистов там теперь нет. Играл большую роль кооператор Позелешин49. Нет прочного положения. Вдова Кропоткина не хочет обращаться за утверждением. Только недавно согласилась на пенсию. По-видимому, собран ценный материал. Давно собираюсь пойти"50. Успел ли В. И. Вернадский побывать в музее, неизвестно. Зато хорошо известно другое: С. Г. Кропоткиной пришлось-таки "обратиться" за утверждением музея в качестве государственного. Причины, видимо, были вполне прозаическими. Средства кончились, новых поступлений не было (накануне второй мировой войны миру не было дела до Кропоткинского музея). Одни создатели музея ушли в небытие, другие сгинули в тюрьмах и лагерях. Кропоткина понимала, что жить ей осталось недолго, а их единственная с Петром Алексеевичем дочь находилась в далекой Америке... В общем, после долгих колебаний она уступила чиновникам Наркомпроса и согласилась передать музей в дар государству. Это произошло летом 1938 года. А далее история разворачивалась прямо в детективном ключе. Заведующий музеем А. Н. Макаревский представил в исполнительное бюро Комитета по увековечению памяти Кропоткина следующую записку ("краткий доклад"): "22 сентября 1938 г. в 1 ч. дня в Музей прибыли Заведующий музеями Наркомпроса РСФСР т. Радус-Зенькович с 2-мя сослуживцами - Пономаренко, другого фамилию не знаю, и объявили мне, что по распоряжению Совнаркома Музей П. А. Кропоткина переходит на государственный бюджет Наркомпроса РСФСР. Я заявил, что я вызову председателя Подтынникова51 и ученого секретаря Перелешина, но мне сказали, что никого не нужно звать. Потом беседовали о предстоящем ремонте Музея, согласно произведенному осмотру инженерами. Были бегло осмотрены все комнаты Музея, и т. Радус-Зенькович предложил считать Музей временно закрытым на ремонт. После этого т. Пономаренко со своим товарищем неожиданно стали опечатывать почти все двери Музея, а также отобрали ключи от 3-х комнат: кабинета П. А. Кропоткина, архивной, где мы сидели, и траурной. Как при опечатывании дверей, так и при требовании ключей, я просил дать мне какое-либо письменное распоряжение, но т. Радус-Зенькович сказал, что этого не нужно, обо всем этом он сообщит Софье Григорьевне Кропоткиной и будет договариваться обо всем по делам Музея. После этого сделали на листе бумаги надпись о временном закрытии на ремонт и прикололи ее кнопками к входной двери Музея. Между прочим, т. Радус-Зенькович говорил о назначении директора Музея. В 3 ч. дня все ушли. Такое неожиданное посещение с такими неожиданными результатами, конечно, произвело на меня большое впечатление, почему я решил дать краткий письменный доклад об этом в Бюро Комитета"52. 2 октября явился новый директор Государственного музея П. А. Кропоткина Н. Н. Поздняков, привезший распоряжение по музейно-краеведческому отделу Наркомпроса РСФСР о присвоении нового названия, своем назначении, об увольнении с работы Макаревского, Подтынниковаи Перелешина и т. д. Вскоре Кропоткина получила письмо Радус-Зеньковича, извещающее о необычайной спешке с приемом экспозиции "ввиду скорейшей подготовки музея к ремонту"53. За Кропоткиной, впрочем, оставалось право на владение мезонином.
Финал этой трагикокомической истории как будто закономерен. За закрытием музея на "восстановительный ремонт" последовало распоряжение о переводе его на "консервацию". В 1941 году экспонаты были переданы Музею Революции. В 1945 году они поступили на архивное хранение (по мнению архивистов, далеко не в полном объеме). Дом же оказался передан Литературному музея, который сначала устраивал в нем выставки, а затем отдал в аренду Строительному институту. После войны какое-то время в доме был детский сад. Затем, попав в ведение Отдела нежилых помещений Моссовета, он был передан для дальнейшей эксплуатации на правах аренды Министерству иностранных дел, а то предоставило его группе лиц, именующей себя "Организацией освобождения Палестины"54.
Итак, в доме, где родился величайший антиавторитарист мирового масштаба, размещается представительство группировки, поддержавшей пресловутый ГКЧП. Что это, фарс или трагедия? Не вызывает ли горькой иронии факт соседства дома страстного правдолюбца и борца за права человека с Институтом судебной психиатрии им. Сербского (Кропоткинский пер., 23), в 4-м отделении которого были признаны невменяемыми генерал П. Григоренко, В. Буковский и десятки других политических противников тоталитарного режима? Мы понимаем, что это было, в сущности, не больше чем совпадение, но не абсурдна ли ситуация, когда участники международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения замечательного ученого-гуманиста, автора "Этики", вынуждены были бить челом перед организацией, не скрывающей свой террористический характер, о разрешении посетить дом Кропоткина? Видимо, правда, что дома, как и люди, имеют свою судьбу. Хотелось бы верить в счастливую судьбу дома в Кропоткинском переулке.