Стенограмма вечера, посвященного памяти М. В. Нестерова в Российской академии художеств Москва, 20 октября 1992 года
Н. А. ПОНОМАРЕВ: Дорогие друзья! Сегодня не хочется говорить о том, как мы трудно живем, но и у нашей творческой профессии - у художников -, слава Богу, есть праздники, и они очень заслуженны, очень чтимы. Было много переоценок ценностей. Вот недавно мы открывали выставку картин Юрия - сына Ильи Ефимовича Репина. Это и есть наша жизнь, она продолжается. Но, увы, со "взрывами", характерными для нашей истории.
Сегодня особый праздник. Кажется, совсем недавно мы отмечали 125-летие со дня рождения Михаила Васильевича. Сегодня совпали две даты - дата рождения и тот печальный день, когда Михаил Васильевич ушел от нас. Впервые я увидел его в те непростые годы, когда его имя не всеми даже произносилось. Для меня он был явлением, и я тогда даже помыслить не мог,
что когда-нибудь буду в его доме. И вот, о, чудо, я сижу в Его кресле и смотрю Его этюды. Я даже сейчас ясно помню, где что висело. Если есть во мне что-то хорошее, то этим я обязан той святой обстановке, которая царила у Нестерова.
Сегодня в зряшной суете мы обращаем взоры к этому великому человеку. Но я порой со стыдом думаю о том, что все это мы могли бы сделать и раньше. Правда, и раньше мы пытались писать в разные инстанции, но все наши старания так ни к чему и не привели. Да и не мудрено - ведь наша страна была страной всеобщего нигилизма, и Нестеров был ей не ко двору. Теперь Россию считают страной верующих. Когда же она станет страной всеобщей порядочности? Сегодня хочется вспомнить человека огромной порядочности.
Д. А. ШМАРИНОВ: Дорогие товарищи, я рад, что мне разрешили выступить. Я хотел бы сказать о том, что моя жизнь, по "географическим показателям", прошла бок о бок с жизнью М. В. Нестерова. Ребенком я жил в Уфе, и вся природа Приуралья органически вошла в свою плоть. В Москве я познакомился с Нестеровым и его работами в Третьяковке.
Он начинал как передвижник с характером обличительным, сатирическим. Впоследствии он от этого жанра отошел, а ведь бороться с устоявшимися вкусами всегда очень трудно. Сам он писал: "В нашей литературе и искусстве было достаточно много выведено людей, позорящих себя, свою Родину. Быть может, мое призвание не образа, а картины, живые люди, живая природа, пропущенные через мои чувства, словом, "поэтизированный реализм". Этот жанр трудно ему давался. Пять лет тому назад мы уже говорили о том, как была не понята его гениальная картина "Видение отрока Варфоломея". Его обвиняли в мистицизме, церковности, модернизме и еще Бог знает в чем. А вот что он сам говорил о себе (это очень самокритичный отзыв): "Менее одаренный, чем Васнецов, он, Нестеров, может быть, смотрел пристальнее в источники народной души и все время держался около природы, опирался на все виденное и пережитое". Еще одна самоцитата: "В Нестерове всегда соединялись: состояние приверженности к высшим духовным вопросам и мистицизму." И это на самом деле так. Его творчество имеет лирическое начало, своеобразный пантеизм, но пантеизм не языческий, а христианский. Вот его собственные слова: "Единая душа человека и природы, его окружающей, - взаимная необходимость. Это единение души создается едиными действиями, цельностью впечатлений, кои поражают у наших великих мастеров Возрождения. Я избегал изображать сильные страсти, предпочитая им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью". Его герои - люди духовного подвига. Его картины - "Пустынник", "Отрок Варфоломей", "Великий постриг", "Сергий Радонежский" и др. - подтверждают это.
Сейчас мы отмечаем 600-летие Сергия Радонежского. А Михаил Васильевич Нестеров справлял его еще 100 лет назад. Его цикл о преподобном Сергии был создан им в Сергиевом Посаде, в Абрамцеве. Эти вещи определили его творческий путь. Рассказывают, что в Третьяковскую галерею он ходил инкогнито, чтобы убедиться, что его "Отрок" жив, что принимается народом. Это была его любимая работа.
Художника не оставляла тема Сергия Радонежского, видения Минину преподобного Сергия. В начале 30-х годов им были написаны "Дозор", "Небесные защитники", "Три старца". Но Нестеров - мастер картин и поэтическо-лирических, как, например "Амазонки", в которой он в образе своих дочерей дал обобщенный образ русских девушек. Прекрасны нестеровские пейзажи. И все же есть (помимо "Отрока") две работы, стоящие как бы особняком, - "Святая Русь" и "Путь к Христу". Это громадные работы. Нестеров передает настроения народной души. Не все, однако, придерживались такой точки зрения. А. Н. Бенуа, например, к его религиозным исканиям отнесся скептически, и с подобной критикой Нестерову бороться было нелегко. К сожалению, обвинения в идеализме и прочих "грехах" продолжались и в наши дни. Мы до сих пор механически пытаемся расчленить художников на "наших" и "не наших". Нестеров же был цельным явлением, художником, сумевшим сказать свое неповторимое слово в искусстве.
Нестеров отличался от других русских художников своей светлой гаммой. Он не любил коричневый цвет. От тяготел к светлой, серебристой гамме красок. Соответственно и образы решались им в поэтическом ключе. Каждый храм, в росписи которого он принимал участие, имел свой сценарий. Вот Марфо-Мариинская обитель - как она создана! С каким декоративно-монументальным ощущением! И образ Христа каждый раз разный. Я думаю, что в этом плане нам не надо повторять то, на что многие закрывают глаза: Нестеров - автор, воспитанный своими великими современниками. Его "Давние дни" переиздавались много раз, так же как статьи и письма - дневник его жизни. А каким сочным русским языком они написаны, какие точные и редкие прилагательные, какое образное видение того, о чем он говорит! Вне всяких сомнений, перед нами самобытный прозаик.
А. А. Сидоров написал в предисловии к книге С. Н. Дурылина о Нестерове: "Почему к неоспоримой художественной силе Нестерова нельзя добавить ничего иного. Та распространенность, популярность, которой пользуются Шишкин, Репин, Васнецов, Левитан и Серов... Связь их с Нестеровым - во времени. Венчики святости, которые мешали демократам. Историк скажет, что нельзя, не надо, но историк останется в прошлом". Но мы-то, слава Богу, живем в другое время, и искусство Нестерова с нами во всей своей широте и духовной силе. И "венчик святости" снимать нет необходимости. Мы просто оцениваем Нестерова как неповторимого мастера XIX века и нашего современника.
С. О. ШМИДТ: Мне нелегко выступать после двух таких больших художников, мастеров, которые, как настоящие профессионалы, рельефнее могут определить место и значение творчествам. В. Нестерова. С точки зрения историка, я могу говорить о том, какую роль он сыграл в нашем общественном сознании, о его значении в развитии нашей культуры.
Для нашего поколения было волнительно, что один из "великих могикан" XIX века является нашим современником. Для нас это был первый этаж Третьяковки. Из представленных в нем великих мастеров Серов, Врубель и Левитан давно стали легендой, Поленов и Васнецов стояли на закате жизни (сам Нестеров писал, что Васнецова мы уже не увидим таким, каким он был), Репин и Коровин волею Судьбы находились вдали от Родины.