Многих великих деятелей, принесших славу России, помнит многовековая история Арбата и его переулков. Среди них был и маленький мальчик, живший в начале XIX в. в арбатских переулках, - Ваня Забелин, будущий знаменитый историк русского средневекового быта и создатель Российского Исторического музея (ныне Государственный Исторический музей) в Москве. Он прожил долгую и плодотворную жизнь: родившись в 1820 году в семье бедного тверского чиновника Егора Степановича Забелина, он умер в 1908 году известным всей России археологом и историком, оставившим после себя обширное научное наследие. Есть среди него и воспоминания Ивана Егоровича о своей жизни, начиная с 6 лет. Начал он их писать в 90-е годы XIX в., но, к сожалению, не окончил. Хранятся они, так же, как и весь богатейший архив ученого, в его детище - Государственном Историческом музее1. В этих воспоминаниях есть прекрасные по своей детской непосредственности и наивности страницы, посвященные трем годам (1829 - 1832), проведенным им в переулках Арбата. Это было время второго приезда Забелиных в Москву, после пребывания его с "матушкой", как он ласково ее называет в своих воспоминаниях (впредь и мы ее будем так называть для большей приближенности к тексту Забелина), коллежской секретаршей Авдотьей Федоровной, в селе Ботня, имении князя Вадбольского близ города Алексина, где она служила экономкой. Из Ботни Забелины вернулись 26 июня 1828 года, год прожив на Тверской-Ямской, в приходе церкви Св. Пимена в Воротниковском переулке. В октябре 1829 года они уже снимали комнату в 1-м квартале Пречистенской полицейской части, о чем свидетельствует список полицейских частей, где находились забелинские квартиры, обнаруженный нами в архиве ученого2. Всего же Авдотья Федоровна за три года сменила в арбатских переулках пять адресов. Первые две квартиры находились в приходе церкви Параскевы Пятницы Божедомской, стоявшей в современном Чертольском переулке3. О первой своей арбатской квартире Забелин вспоминает очень скупо: "Осенью 1830 г. в холеру мы жили где-то в одном из переулков близ Пречистенского бульвара, внизу, окна выходили в уровень с тротуаром. Очень помню это помещение по случаю невыносимой духоты в комнате от хлоровой извести"4. И все, навечно запомнился лишь запах.
Первая арбатская квартира Забелиных находилась в полуподвале, что напоминает об их незавидном материальном положении - после смерти в 1828 году мужа Авдотья Федоровна, коллежская секретарша, по закону не имела права поступать в горничные, а в экономки с ребенком не брали. Поэтому и начались для Забелиных с этого времени тяжелые времена. Вдове приходилось "чинить всякое белье и платье, капоты, салопы и т. п., вязать из шерсти теплые ботинки, какие иногда заказывали рядовичи, особенно ко времени Макарьевской ярмарки"5. От такой тяжелой жизни Авдотья Федоровна в сердцах ругала Ваню: "Связь! Ты мне связь! С тобой мне некуда деться! Только и остается, что ходить по миру". Но вспышки гнева скоро проходили, особенно когда в доме появлялись деньги. "Тогда у нас наступало веселье". В ее трудной работе помогал и Ваня: "...собирал кисточки к вязаным ботинкам и шил исправно холщевые рубахи".
Хотя жалобы Авдотьи Федоровны на сына случались не часто, именно с этого времени Ваня начал чувствовать себя никому не нужным, даже любимой матушке. Материнские упреки сделали свое дело - до конца жизни Забелин жил с обостренным чувством приниженности, излишней мнительности, "а потому много терял в развитии своих отношений к людям"6. В эти трудные для Забелиных минуты Ваня вспоминал время первого их приезда в Москву, когда еще был жив отец и они жили в отдельном дворике с зеленым лужком, куда выносили маленького Ванечку, сломавшего ногу, "с игрушками, накупленными для моего утешения"7.
Накануне зимы 1830 года Забелины покинули душную комнату, в которой провели около года, перебравшись "в маленькую темную каморку, тоже внизу, с одним окном в двери, тоже почти в уровень с землею, в доме пономаря у Пятницы Божедомской"8. Когда Иван Егорович писал свои "Воспоминания о жизни" (1899 г.), домик этот еще стоял у кирпичной стены церкви. Живя здесь, маленький Ваня не только помогал матушке, но в свободное время "сделался церковником, помогая пономарю в его обязанностях"9. Он научился звонить в колокола, выделившись этим среди своих сверстников. Живя на второй квартире, семья также нуждалась, о чем напоминают строки забелинских воспоминаний: "Пришло Рождество и все по указанию пономаря отправились славить Христа по приходу. Помню, что на мою долю мы собрали 60 коп. Впервые я видел столько денег у себя в руках"10. Эти деньги Ваня долго берег, пока они не понадобились его матушке (как он колоритно пишет) для "радостей для питания". Пришла Пасха, а они не имели в доме не то что кулича и пасхи, но даже вдоволь хлеба. И как же был рад тогда маленький Ваня (запомнив это событие до глубокой старости), когда одна из заказчиц матушки нежданно-негаданно принесла деньги за работу: "Вот была радость, даже до слез". Сразу же к Пасхе все было закуплено, да и Ваня получил пряник. Они в это время жили настолько бедно, что Авдотья Федоровна не имела возможности купить сыну обувь, поэтому он бегал в лавку босой (будем думать, что она находилась неподалеку).
На этой квартире Ваня выучился читать "по отцовскому молитвеннику"11. Вероятно, в этом ему помогал пономарь. После того, как он выучился читать, Забелин с упорством, присущим ему, как выясняется, с детства, начинает учиться писать, списывая печатные церковные буквы. Первой книгой гражданской печати, прочитанной Ваней в это время, была повесть Н. М. Карамзина "Остров Борнгольм". Весной 1831 года Ваня чуть не погиб из-за собственного любопытства. Он полез под церковную крышу за яйцами галок и застрял, прижатый кровлей. "Напало на меня, - пишет Забелин, - полное отчаяние. Холодный пот выступил на моей голове, волосы стали дыбом. Кричать я побоялся, да и не услышал бы никто - высоко и глухо на церковном чердаке. Несколько минут я был в безнадежном отчаянии. Что делать, как быть! Умирать под крышей! Пришло на ум перекреститься. И только я подвинул для креста правую руку и по необходимости должен был поднять правое плечо, железо дрогнуло от этого движения и я тотчас высвободился из опасности"12. А ведь до этого он вертелся и так и сяк.
Летом 1831 года Забелины переехали на третью по счету арбатскую квартиру - на углу Остоженки и 1-го Ушаковского (Коробейникова) пер.13. Эту квартиру Забелин вспоминает как самую приятную: "Новая квартира была светлая комната с одним окном на улицу, двумя во двор и с небольшой русскою печкою. Собственно, это была кухня, чистая и светлая. Мебель наша во всех квартирах состояла из стола, двух стульев, кровати и сундука"14. По прибытии на новое место Ваня сразу же начинает изучать окружающий его мир. "Ушаковский переулок от Стоженки проходил к берегу Москвы-реки, где устанавливались платы и сваливались их бревны. На средине переулка находились развалины какого-то дома, сгоревшего при нашествии французов. Внутри был пустырь"15. На него и ходил маленький Ваня, постепенно приобщаясь к загадочному миру природы, где "под листами крапивы" он находил "прелюбезные куколки, покрытые золотистым чем-то, а другие серебристым. Вид их походил на спеленатого ребенка и они висели под листом вниз головой"16. По этим строкам можно судить, что Забелин с детства был очень любознательным ребенком (что пригодилось ему впоследствии). На пустыре его удивляли куколки, а на пруду в конце переулка - "разные маленькие чудовища, плавающие и ныряющие"17. Тут он впервые встречает продавца лубочных книжек и узнает у него, что они продаются на Ильинке и около Лобного места. После встречи с книгоношей Ваня, загоревшись покупкой книг, "проторил эту дорогу к сказкам и к концу осени накупил уже 8 сказок"18. И хотя сказки эти были потеряны, все же покупки у Кремля положили начало тяге Забелина к Книге. Известно, что после его смерти от него осталась одна из крупнейших библиотек России XIX в.
Тогда же Авдотья Федоровна нашла ему учителя чистописания - соседского лакея, к которому Ваня чувствовал огромную симпатию, но не за навыки в чистописании, а за то, что лакей был собирателем лекарственных трав и брал Ваню с собой на Воробьевы горы. "Там я впервые увидел поле, покрытое разнообразными цветами", - вспоминал в старости Забелин19.
Осенью 1831 года Забелины покинули очередную арбатскую квартиру - Авдотья Федоровна устроилась экономкой к мадам Яр, в открывшийся на Кузнецком мосту французский ресторан "Яр". Ваня же продолжил свое арбатское путешествие - матушка отдала его к знакомой швее, "куда-то по Стоженке, ближе к Крымскому мосту, верхний этаж"20. (Адрес этой квартиры, даже приблизительно, установить теперь невозможно.) От этого периода его жизни у Забелина осталось лишь одно воспоминание: поход в Донской монастырь к знакомому швеи - монаху, чтобы научить его рисовать. Как выяснилось, ходили зря. Монах отказался - далеко было ходить. Случай этот Забелин вспомнил неспроста - он всегда любил рисовать: на страницах его воспоминаний можно встретить рисунки - то парты, за которой он сидел в Сиротском училище, то схему его классных комнат. В бумагах историка встречаются рисунки интерьеров его московских квартир. Вот почему историк запомнил именно этот поход и ничто более - он был связан с его интересами.
Летом 1832 года Авдотья Федоровна, по разрешению мадам Яр, взяла Ваню с собой на дачу в Петровский парк21.
Последний арбатский адрес Вани Забелина - левый угол Сивцева Вражка и Пречистенского бульвара, куда Забелины переселились после того, как должность экономки у мадам Яр была упразднена и Авдотья Федоровна вновь вернулась к шитью22. Именно отсюда 12-летний Ваня Забелин отправился в далекое Сиротское училище, так как Авдотья Федоровна ходатайствовала перед Приказом Общественного Призрения о принятии Вани Забелина, сына умершего чиновника Егора Степановича Забелина, в Сиротское Преображенское училище.
Так закончилось арбатское детство маленького Вани и начинались трудные годы учения в училище Ивана Забелина. Милая его сердцу матушка увела его из дому в новую жизнь 12 ноября 1832 года.
Но все равно, хоть и голодно, и холодно было Забелину в годы его детства, которое он впоследствии назвал временем неодолимых бедствий, это было время, когда маленький мальчик начинал постигать окружающий его мир, впитывая его своей детской душой. Весь этот мир он в конце своего жизненного пути запечатлевает на страницах своих воспоминаний рукой умудренного опытом старца.
Именно в детские годы Забелина начинает привлекать природа, любовь к которой отразилась в его книгах, таких, как "Кунцево и Сетунский стан". Пытливость, внимательность и интерес к окружающему миру - вот качества, которые помогли маленькому мальчику из бедной семьи стать известным русским историком.
P.S. Настоящая статья была написана в 1993 году специально для альманаха, посвященного 500-летию Арбата, как предисловие к забелинским воспоминаниям. По не зависящим от автора причинам опубликована не была. За это время "Воспоминания о жизни" И. Е. Забелина были полностью опубликованы в первом выпуске исторического альманаха "Река времен" (1995). Поэтому в первоначальный текст статьи были сделаны небольшие вставки-цитаты из "Воспоминаний".