Весна и осень 1939 года прошли под знаком подготовки к предстоявшему 125-летию со дня рождения М. Ю. Лермонтова. Каждый класс готовил к юбилейной дате большую стенную газету со статьями, стихами и рисунками учеников, посвященными памяти поэта, и стремился сделать ее как можно более интересной, оригинальной и художественно оформленной. Начало следующего учебного года совпало с неожиданным и обескуражившим всех сближением с фашистской Германией, ее вероломным нападением на Польшу и, наконец, вступлением Красной Армии (как мы теперь знаем, в сговоре с Гитлером) в Западную Украину и Западную Белоруссию для "защиты наших единокровных братьев". Помню, как 17 сентября, прервав ход школьных занятий, Иван Иванович сдержанно и строго, без комментариев, сообщил притихшему классу о начале этого "освободительного похода". Между тем война в Европе все более разгоралась. В такой тревожной политической обстановке, в ожидании приближающегося начала войны мы заканчивали школу.
Между тем наше знакомство с русской литературой и историей отечественной культуры на уроках Зеленцова шло своим ходом. Мы писали домашние сочинения, выбрав тему из предложенных Иваном Ивановичем, часто выходящих за рамки обязательной школьной программы. На подготовку и написание сочинений отводилось около двух месяцев, объем их обычно измерялся несколькими десятками страниц, а при их составлении использовалось довольно много художественных произведений и литературно-критических работ. У меня сохранилось несколько таких моих сочинений, написанных в 9-м и 10-м классах и испещренных многочисленными замечаниями Ивана Ивановича на полях (красными чернилами). Вот их названия: "Славянофильство и западничество 40-х годов", "Философия жизни у Тургенева", "Литература и жизнь по Горькому".
Мне особенно хорошо запомнились рассказы, а по существу лекции учителя в начале 10-го класса, предварявшие изучение русской литературы конца XIX - начала XX века - творчества Чехова, поэтов-символистов Блока, Брюсова и их современников. Иван Иванович начал с широкой картины развития художественной культуры и литературы Франции во второй половине XIX века, с произведений Мопассана, поэзии Верлена, Бодлера, Рембо, возникновения и развития импрессионизма во французской живописи и скульптуре, с шедеврами которой мы тогда познакомились в замечательной коллекции Музея нового западного искусства на Кропоткинской, навсегда закрытого в начале войны, как и с музыкой Дебюсси и Равеля. Иван Иванович прослеживал истоки русского символизма (Владимира Соловьева, раннего Блока, Брюсова, Белого) в учении Платона, увлеченно рассказывал о творчестве Врубеля, художников "Мира искусства", стиле модерн и пр. Мы слушали завороженно.
Программа изучения истории литературы в предвоенные годы заканчивалась знакомством с произведениями мировой литературы: "Гамлетом" Шекспира, "Фаустом" Гете и т. п. Их трактовка, предлагавшаяся Иваном Ивановичем, была исключительно интересной. С тех пор остались в моей памяти монолог "Быть или не быть" и заключительные слова монолога Фауста:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой.
Конечно, далеко не обо всем он мог с нами в те годы открыто говорить, а многое, что назойливо пропагандировалось и прославлялось в печати, по радио и с различных трибун, не соответствовало его жизненным принципам или находилось в вопиющем противоречии с повседневной практикой нашей тогдашней жизни. И тем не менее в нашем воспитании Ивану Ивановичу удалось достичь немалого.
Началась война. Почти все юноши - мои одноклассники - ушли на фронт.
Помню, как обрадовался я, когда уже незадолго до конца войны, будучи на фронте, "в полях за Вислой сонной", получил из дома письмо, в которое была вложена вырезанная из газеты фотография Ивана Ивановича, получающего орден Ленина.
Горько осознавать, что многие из учеников Ивана Ивановича, моих дорогих товарищей по нашему 10-му классу "А", не вернулись с кровавых полей войны. Среди них - один из самых близких моих друзей, любимец Ивана Ивановича, живой и непоседливый Юра Рыбаков, обещавший стать при своем ярком даровании первоклассным ученым-физиком или блестящим инженером, но погибший в танковом сражении на Курской дуге, а также Костя Былинский, Витя Юровский, Ипполит Нордштейн, Сережа Полозов, Шура Минасян и другие. Но те из нас, кого пощадила война, внесли свою лепту в развитие нашего отечества, его науку и культуру. Многие из моих одноклассников стали известными художниками, литераторами, историками, естествоиспытателями, прекрасными врачами, инженерами, педагогами, авторитетными юристами и военачальниками. К сожалению, уже нет с нами некоторых любимых учеников Зеленцова, участников войны: Юры Филатова - ставшего в послевоенные годы одним из лучших знатоков новейшей истории Италии, обаятельного и пылкого Коли Аванесова - впоследствии полковника авиации, талантливого литературоведа, исследователя творчества Шекспира и других английских писателей Юры Шведова, рассудительного и принципиального Алеши Хрулева, не случайно избранного членом Верховного суда, нет наших дорогих подруг - очаровательной Аллочки Луниной, по которой вздыхало немало мальчишек из нашей школы и ставшей доктором медицины, выделявшейся своим независимым, искренним, прямым и горячим характером журналиста и режиссера Иры Сахаровой и некоторых других моих школьных друзей и подруг.
В послевоенные годы Иван Иванович преподавал литературу в 100-й женской школе, соседней с нашей 110-й и "отпочковавшейся" от нее. Мы с радостью и нежностью приветствовали его на традиционных ежегодных вечерах выпускников 110-й школы, начиная с первой послевоенной такой встречи в конце ноября 1945 года, а позднее я иногда навещал Ивана Ивановича в его скромной комнате в Карманицком переулке близ Арбата. Было грустно видеть, как он постепенно стареет и слабеет.
В последний раз мне пришлось повидаться с ним 6 июня 1949 года - в памятный день празднования 150-летия со дня рождения А. С. Пушкина. Был прекрасный солнечный день. Мы с женой шли по Тверскому бульвару к памятнику, тогда еще стоявшему на своем первоначальном месте в конце бульвара. Возле одного из многочисленных книжных прилавков, выстроившихся вдоль бульвара, мы встретились с Иваном Ивановичем. Он был в хорошем настроении, приятен был его сердцу этот истинный всенародный праздник русской культуры. Я представил ему мою спутницу - мы тогда только что поженились и вместе окончили геологический факультет университета. Он тепло поздравил нас, расспросил о наших планах на будущее и пожелал нам интересной и дружной семейной жизни. К счастью, его добрые пожелания сбылись.
Вскоре Ивана Ивановича не стало. Мы, его ученики, прощались с ним на Ваганьковском кладбище, где его друг и друг нашей школы, мастер художественного чтения, заслуженный артист А. С. Киселев, выполняя его волю, прочитал у свежевырытой могилы одно из любимых им стихотворений Алексея Кольцова "Лес".