30 августа 1814 года Главнокомандующим, то есть генерал-губернатором Москвы, был назначен Александр Петрович Тормасов вместо уволенного от этой должности графа Федора Васильевича Ростопчина.
Ростопчин имел свои недостатки - у кого их нет! - но москвичи отдавали ему должное за то, что во время нашествия французов и занятия ими Москвы он проявил большую распорядительность: вывез казну и государственные архивы, организовал эвакуацию жителей и своим распоряжением жечь московские дома способствовал гибели вражеской армии. Отставка Ростопчина была для всех неожиданна, а для него самого еще и обидна. Причиной своей отставки он считал интриги Аракчеева; вполне возможно, что так оно и было в действительности, Ростопчин долго находился при дворе и разбирался в тайных пружинах карьеры.
Граф Ростопчин, имевший славу острослова, по поводу вновь назначенного генерал-губернатора Москвы скаламбурил: "Ну, Москве подтормозили, верно, слишком прытко шла". На что Тормасов, которому передали этот каламбур, ответил: "Ничуть Москва не шла прытко, она была совсем растоптана".
Тормасов был боевым генералом суворовской школы, участвовал в войнах екатерининских времен, в 1812 году командовал 3-й Западной армией. Он был одним из ближайших соратников Кутузова и после его смерти в 1813 году исполнял должность главнокомандующего всеми русскими армиями. Вот такой человек был назначен градоначальником Москвы. Ему предстояло решать трудную и ответственную задачу - восстанавливать столицу после пожара 1812 года. "Сущее пепелище" - таково было первое впечатление генерала при въезде в Москву. Он решительно принялся за дело и начал с наведения порядка в деятельности городского управления и полиции, что вызвало одобрение москвичей.
Вскоре после назначения Тормадова генерал-губернатором Москвы известная московская барыня, Прасковья Юрьевна Кологривова, в своем доме на Тверском бульваре устроила на масленице большой бал-маскарад, на который была приглашена "вся Москва". Присутствовал на нем и новый генерал-губернатор.
Прасковью Юрьевну Кологривову под именем Татьяны Юрьевны вывел в своей комедии "Горе от ума" А.С. Грибоедов. Современники отмечали точность портрета. Сама же она в том, как изобразил ее Грибоедов, не находила ничего обидного и, по словам Ф.Ф. Вигеля, "никак не хотела рассердиться за то, что про нее распускали".
Собственно, если отвлечься от традиционного, вбитого в наши головы школьными учебниками, отрицательного отношения к "типам" фамусовского круга, то, в общем-то, ничего плохого о Татьяне Юрьевне в комедии и не говорится.
Павел Афанасьевич Фамусов высказывает свое высокое мнение об уме и авторитете московских дам, в число которых входит и литературный двойник Прасковьи Юрьевны:
Судьи всему, везде, над ними нет судей...
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в Сенат!
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!
Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!
Более развернутый образ Татьяны Юрьевны вырисовывается из разговора Чацкого с Молчалиным в III действии комедии.
Молчалин
Татьяна Юрьевна рассказывала что-то,
Из Петербурга воротясь,
С министрами про вашу связь,
Потом разрыв...
Чацкий
Ей почему забота?
Молчалин
Татьяне Юрьевне!
Чацкий
Я с нею не знаком.
Молчалин
С Татьяной Юрьевной!!!
Чацкий
С ней век мы не встречались;
Слыхал, что вздорная.
Молчалин
Да это, полно, та ли-с?
Татьяна Юрьевна!!! Известная, - притом
Чиновные и должностные
Все ей друзья и все родные;
К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.
Чацкий
На что же?
Молчалин
Так: частенько там
Мы покровительство находим, где не метим.
Чацкий
Я езжу к женщинам, да только не за этим.
Молчалин
Как обходительна! добра! мила! проста!
Балы дает нельзя богаче,
От Рождества и до поста,
И летом праздники на даче.
Итак, в доме Кологривовой был маскарад. Гости уже почти все съехались, но танцы не начинались, и повсюду в зале образовались группки разговаривающих.
Вдруг в зале появился человек, одетый в костюм древнерусского воина. Он подошел к Тормасову, поклонился и протянул ему свернутую в трубку бумагу, сказав:
- Ваше превосходительство, вам грамота от великого князя Георгия Владимировича.
Тормасов принял грамоту и передал стоявшему рядом с ним чиновнику:
- Прочтите, пожалуйста.
Говор в зале утих, только на вопросы не слыхавших предыдущих слов слышавшие их отвечали: "Письмо от великого князя..." Чиновник начал читать. Вот текст грамоты: "От Великого Князя Георгия Владимировича первопрестольные столицы Градоначальнику, графу Александру Петровичу Тормасову - Грамота".
Старик-сенатор, напряженно слушавший чтение в слуховой рожок, довольно громко сказал:
- Самозванец! Ныне в императорской фамилии нет такого великого князя.
Стоявший за его креслом сын - юноша в мундире Министерства иностранных дел, наклонившись к его уху, сказал:
- Это историческое, батюшка. Имеется в виду князь Юрий Долгорукий, который основал Москву...
Главная