Впервые Лобное место упоминается в нашей истории в том случае, когда царь Иван Васильевич просил прощения у земли Русской и обещал быть судьей и обороной своих подданных, и с этих пор оно делается священным местом для народа. Почему оно названо Лобным?
В этом памятнике и названии представляется нам подобие иерусалимского Лобного, или Краниева, места. Голгофы, и значение еврейской Гаввафы, или Лифостротона, т.е. возвышения, вымощенного камнем. Там объявляли и исполняли приговор обвиненному. В московском Лобном месте соединено значение иерусалимского Краниева места и Лифостротона, так как оно, как подобие крестного жертвенника, освящалось молебствиями и благословениями святителей и вместе было судейским трибуналом, царским троном и кафедрой1. В святом граде оно заимствовало свое имя, как полагают, или от сходства холма со лбом, кранием (черепом человеческим), или от поверженных там черепов, или, по преданию всего Востока, от Адамовой головы, там погребенной. В Москве оно сооружено на взлобье горы, у позорища казней, где также валялись лбы (головы) преступников. Как в Иерусалиме Лобное место возвышалось перед одними из шести городских ворот, за которыми по исконному обычаю на Востоке исполнялись приговоры суда, так и в Москве оно сооружено перед одними из шести главных ворот Кремля. Тут очевидно подражание святым местам Иерусалима, так как московские великие князья и цари, получая сведения о святых местах святого города, хотели и в своей столице видеть подобие и название таких памятников.
При первом взгляде на Лобное место является вопрос: когда и по какому случаю сооружено оно в Москве среди городского торга? История не дает на это решительного ответа. Но, надо полагать, оно создалось самим народом, который издавна привык решать свои дела на торгах. Вероятно, там не раз собирался народ на вече, как это было, например, в 1382 году при нашествии Тохтамыша, когда великий князь выбыл из Москвы набирать войско и народу пришлось решать судьбу свою большинством голосов. Чтобы обращаться кому-либо к народу, необходимо было возвышенное место - и это возвышенное место соорудилось.
Лобное место именуется иногда в старинных актах царевым. Это, без сомнения, потому, что с него возвещался царев суд, который почитали выражением Божьей воли2. Таким образом, Лобное место бывало свидетелем сближения царя с народом: на него восходил государь, чтобы говорить со своими подданными. Это была царская кафедра, царский трибунал.
На чертеже Москвы времен Федора Борисовича Годунова этот городской амвон объясняется так: "Налобное место, или возвышенный помост, конклав, построенный из кирпича; там во дни молебствий патриарх возглашает некоторыя молитвы, также объявляются царские указы".
По свидетельству Майерберга, "там совершались торжественно священные обряды, обнародовались царские указы и царь, или боярин его, обращал слово свое к народу". Олеарий называет Лобное место "театром прокламаций" (местом ораторских речей). Польские послы в своем донесении королю в 1671 году при описании этого места замечают, что здесь государь раз в год являлся перед народом. Здесь же объявлялся народу наследник престола, когда ему исполнялось 16 лет. Это подтверждает и английский доктор царя Алексея Михайловича Самуил Коллинс, приехавший в Россию в 1659 году. Он говорит: "Когда царевичу исполнится 15 лет, его ведут на площадь и ставят на возвышенное место, чтобы весь народ его видел и тем мог предохранить себя потом от обмана, ибо в России являлось много самозванцев. До сего обряда царевича видят только приставленный для его воспитания и некоторые из главных прислужников"3.
Этими действиями весьма ясно оправдывается название Лобного места царевым.
На Лобном месте совершались некоторые церковные обряды. Издревле, например, там останавливались крестные ходы в своем шествии, и архиерей с запрестольными крестами и святыми иконами восходил на Лобное место, обставляемое тогда хоругвями, и после сугубой ектеньи осенял предстоящих животворящим крестом на четыре стороны.
Но самым торжественным и великолепным из церковных обрядов, совершавшихся на Лобном месте, был обряд шествия митрополита, а впоследствии патриарха на осле в неделю Ваий.
Обряд этот совершался в подражание входу Иисуса Христа в Иерусалим. До литургии ход отправлялся из Успенского собора через Спасские ворота к церкви в Покровском соборе, символизировавшей вход в Иерусалим. Облеченный святительским саном, патриарх оттуда с освященным собором, сопутствуемый царем и его приближенными, следовал на Лобное место и там раздавал освященные им вербы и вайи царю, архиереям, боярам, окольничим и думным людям. В продолжение чтения Евангелия протодиаконом приводили к подножию Лобного амвона белого коня, снаряженного наподобие осла. Сев на него боком, патриарх с Евангелием в одной руке и с напрестольным крестом в другой ехал через Спасские ворота к Успенскому собору, а "осла" вел за повод сам царь, а иногда боярин. На пути шествия патриарха (длиной 234 сажени) сто отроков постилали красные сукна и по примеру еврейских детей, встречавших Иисуса Христа в шествии Его в Иерусалим, бросали к стопам иерарха сорванные с себя одежды. В этом шествии на великолепных санях белые кони везли огромную вербу, украшенную искусственными цветами и плодами. Перед патриархом и царем дьяконы пели евангельские стихи, а певчие правого и левого клироса повторяли их попеременно, и голоса их сливались со звоном колоколов. На Спасском мосту стояли шесть кадок с богато убранными вербами и при них малые певчие. С приближением святителя они восклицали: "Осанна! Благословен грядый во имя Господне! "
Такое торжественное шествие останавливалось у южных дверей Успенского собора, в котором патриарх служил божественную литургию.
С кончиной последнего патриарха отправление такого обряда в неделю Ваий прокрашено, но воспоминание о нем долго сохранялось в ежегодной выставке и продаже разукрашенной вербы около Лобного места в Лазареву субботу. Гулянье это, как мы уже говорили ранее, началось в царствование императрицы Анны Ивановны.
Главная