В Москве XVIII - XIX веков, когда хотели охарактеризовать необычайную дороговизну или большую цену чего-либо, говорили: дороже Каменного моста. Повод для поговорки дал Большой Каменный мост через Москву-реку.
Этот мост, как свидетельствует известный историк Москвы И.М. Снегирев, "почитался одною из столичных диковинок, наравне с Иваном Великим, Сухаревой башней, Царь-колоколом, Царь-пушкою". Слава и общеизвестность Каменного моста в Москве была столь велика, что он вошел в фольклор, упоминается на страницах классической литературы как характерная примета московского быта, особенно простонародного и купеческого. А.Н. Островский в своих пьесах из московского купеческого быта не раз и по разным поводам говорит о Каменном мосте, а в пьесе "Не было ни гроша, да вдруг алтын" приводит и саму известную московскую поговорку.
"Елеся. Позвольте, маменька! Да на что нам много денег? Нам ведь серебряных подков не покупать, потому у нас и лошадей нет.
Мигачева. Какие серебряные подковы! Какие лошади! Двугривенного в доме нет, а он...
Елеся. Позвольте! Это верно. Нам теперь с вами какой-нибудь двугривенный дороже Каменного моста".
Там, где сейчас находится Каменный мост, в XII - XIII веках был брод и перевоз, через который шла торговая дорога из Великого Новгорода на Оку, в Рязань. В XVII веке Замоскворечье соединили с городом деревянным наплавным мостом. Этот мост приходилось разводить для пропуска судов, убирать в половодье и осенью, что создавало большие неудобства и не обеспечивало постоянной и прочной связи между берегами, а Замоскворечье к тому времени было уже плотно заселено стрелецкими, ремесленными, дворцовыми, садовыми и огородными слободами. Обстоятельства настоятельно требовали постройки постоянного и крепкого - не деревянного, а каменного - моста.
В Москве тогда было всего два каменных моста: Троицкий - через Неглинку к Троицким воротам - Кремля и Спасский - через ров, к Спасским. Конечно, они были несравнимы с тем, какой требовалось построить через Москву-реку. Поскольку московские мастера не имели опыта в строительстве больших каменных мостов, то в 1643 году был приглашен иноземный специалист - "палатный мастер" из Страсбурга Анце Яган Кристлер "служить ремеслом своим, на своих проторях и снастях" (то есть со своими инструментами и приспособлениями). Кристлер привез с собой 1600 пудов нужных для "городового и палатного строительства" железных и медных деталей и инструментов.
Прежде чем приступать к строительству, Кристлер, по требованию Посольского приказа, представил деревянную модель моста - образец, "по которому быти сделану каменному мосту через Москву-реку", и чертежи. Модель осмотрел царь Михаил Федорович, одобрил ее, и было указано строить мост таким, "каков он образец ныне сделал и на чертеж написал".
Представленная немцем смета на строительство оказалась весьма велика. Дьяки Посольского приказа дополнительно направили Кристлеру письменные вопросы, на которые потребовали письменных же ответов, чтобы получить лишний раз оправдание таким затратам.
"Можно ли будет тому его мосту устоять от льду толщиною в два аршина?" - спрашивают дьяки Григорий Львов и Степан Кудрявцев.
"У него (моста) будут сделаны шесть быков каменных острых, а на те быки учнет лед, проходя, рушиться, а тот рушенный лед учнет проходить под мост между сводов мостовых, а своды будут пространны, порожжего места будет по 40 аршин, а меж порожжих мест у столпов будут же сделаны отлоги острые; а от льду мосту порухи никакой не будет, укрепити его мочно. Своды у того моста будут по 40 аршин", - отвечал Кристлер.
"Можно ли будет по тому мосту возить большой пушечный снаряд, и от большой тягости устоят ли своды?" - допытывались дьяки.
"Своды будут сделаны толсты и тверды, и от большой тягости никакой порухи не будет", - убеждал Кристлер.
Зиму 1644-1645 годов заготавливали материалы для стройки, но к строительству так и не приступили, потому что в 1645 году скончались и заказчик моста царь Михаил Федорович и строитель его Иван Яковлевич (как стали называть его в России) Кристлер. Новый царь - Алексей Михайлович - строить мост "не повелел".
К мысли о строительстве каменного моста через Москву-реку вернулись лишь сорок лет спустя. Тогда в России были два царя-соправителя - Иван и Петр, а правительницей при малолетних братьях была царевна Софья. Фаворит Софьи князь Василий Васильевич Голицын - человек образованный, знакомый с европейской культурой, дружил с иностранными дипломатами, носил европейскую одежду, устроил свой дом и быт на европейский лад. Посланник польского короля в Москве де Невилль называл его "великий Голицын" и описание его знаний, талантов завершает сообщением о его замыслах государственных преобразований: "Если бы захотел написать все, что узнал об этом князе, я никогда бы не кончил; достаточно сказать, что он хотел населить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов в храбрецов, пастушьи шалаши в каменные палаты". Среди прочего Голицын заботился о благоустройстве Москвы: поощрял каменное строительство, мостил улицы, - он-то и выступил инициатором строительства каменного моста и, как сообщает Невилль, "построил также на Москве-реке каменный мост о 12 арках, очень высокий, ввиду больших половодий".
Каменный мост строился в 1687-1693 годах - пять с лишним лет. Руководителем строительства документы называют монаха, "мостового каменного дела мастера", старца Филарета. Строился мост в общем по проекту Кристлера, но с большими изменениями и по оригинальной технологии.
Строящийся мост называли по-разному: Всехсвятский, так как на левом берегу он подходил к Всехсвятской башне Белого города и церкви Всех Святых; Берсеневский - по урочищу Берсеневка на правом берегу; Новый Каменный, в отличие от Старого Каменного у Троицких ворот Кремля. В конце концов за мостом утвердилось название Большой Каменный.
Большой Каменный мост представлял собой грандиознейшую, самую крупную в Москве того времени стройку, требовавшую длительного времени и огромных затрат, которые были под силу только государственной казне. Москвичи прикидывали стоимость материалов и работы - и ужасались получаемой сумме.
Также они полагали, и справедливо полагали, что из казенных денег неведомая, но весьма значительная часть попадает в карманы подрядчиков, поставщиков, дьяков и самого вельможного покровителя строительства, князя В.В. Голицына, и это, понятно, еще более увеличивает затраты.
В.В. Голицын, хотя и был одним из самых богатых людей тогдашней России, отличался невероятной страстью к стяжательству и сребролюбием. Для обогащения он не гнушался никакими средствами, в том числе взяточничеством и казнокрадством. После того как в 1689 году Петр 1, утвердившись на престоле, заключил Софью в Новодевичий монастырь, был арестован и князь Голицын. В тайниках его московских палат нашли более 100 000 червонцев, 400 пудов серебряной посуды и много других сокровищ. Обнаружилось, что при заключении мира с Польшей, переговорами о котором он руководил, Голицын присвоил 100 000 рублей, а в Крымском походе остановил наступление на крымчан за две бочки золотых монет. Когда на допросе от имени царя его спросили о происхождении обнаруженных у него богатств, он ответил: "Мне трудно оправдаться перед царем".
Главная