Почти все комнаты Теремного дворца одинаковой меры, каждая с тремя окнами, что напоминает великорусскую избу. В последние три года своего царствования Михаил Феодорович выстроил еще какие-то дворцовые палаты на Цареборисовском дворце для датского королевича Вольдемара, за которого хотел выдать дочь свою Ирину.
Таким образом, царь Михаил в течение тридцати двух лет своего царствования успел не только восстановить старый дворец, но и увеличить его новыми каменными и деревянными постройками, выраставшими по мере умножения царской семьи и потребностей быта. Его сыну царю Алексею Михайловичу оставалось немного дела в отношении основных сооружений дворца.
Но, без сомнения, в царствование Михаила Феодоровича много сделано было и для внутреннего украшения дворцовых палат, на что есть немало письменных указаний, кои, впрочем, не определяют того, что делалось именно в это время. Но, конечно, это было восстановлением того, что было во дворцовых палатах при Иоанне IV и Феодоре Иоанновиче. Если работы иконописцев по фресковым украшениям дворцовых палат уже при Алексее Михайловиче восстановляли "те же вещи, что прежде были писаны", то при Михаиле его царские иконописцы Чирин, Назарьев, Савин, Паисеин, Поспеев, подписывавшие и жилые и парадные царские покои, лишь восстановляли то, что было уничтожено или испорчено смутным временем, не внося, конечно, ничего нового.
На основании этого мы можем утверждать, что, например, Грановитая палата была верно расписана по своим потолкам и стенам, как она реставрирована была при почившем государе императоре Александре Александровиче, на основании описания фресок, сделанного при Алексее Михайловиче знаменитым русским художником Симоном Ушаковым. Здесь в рассматриваемое время красовались иконописные изображения из св. истории Ветхого и Нового завета и из русской истории, портреты русских государей, начиная с Рюрика, и картины, вроде присылки из Византии Владимиру Мономаху царских регалий, также аллегорические изображения мужества, правды и так далее; подобного же религиозного, аллегорического и исторического характера была стенопись в Золотой палате, святых сенях и жилых покоях, где такую живопись не заменяла орнаментация более или менее затейливого характера.
Шествие царя и царицы к бракосочетанию. Из рукописи "Описание царского бракосочетания".
Михаилу Феодоровичу пришлось восстанавливать во дворце царские троны и места, ободранные в эпоху московской разрухи. Вообще молодому царю пришлось немало потрудиться по восстановлению разоренного царского обихода.
Михаилом Феодоровичем были построены при дворце потешные палаты, где устраивались различные увеселения и хранились различные музыкальные инструменты (стременты), как русские гусли, домры и другие, так и заграничные, - органы, скрипки и прочие. При этих палатах находились бахари, или сказочники, песенники, домрачеи, гусляры, скрипачи. Из гусляров этого времени известен Любим Иванов; из органистов Томила Бесов и Мелентий Степанов. На свадьбе царя тешили молодых скрипачи: Богдашка Акатьев, Ивашка Иванов, Онашка да новокрещенный немчин Арманка. Во дворце стоял орган с соловьем и кукушкой, певшими своими голосами. Органисту Ансу Луну повелено было научить русских людей делать такие "стременты", кои посылались в подарок восточным государям, как, например, персидскому шаху. При Михаиле Феодоровиче на месте нынешней думы содержались львы и медведи; в Старом Ваганькове, на месте Румянцевского музея, - большой "псареиный двор". Михаил Феодорович много заботился об устройстве садов дворцовых. Эти сады, по мнению И. Е. Забелина, были двух родов: одни верховые, как бы домовые, другие - внешние, или обыкновенные. Первые устраивались в виде так называемых висячих садов на каких-нибудь подклетях или сводах, кои покрывались свинцовыми досками; на них насыпалась земля и сажались фруктовые деревья: яблони, груши, вишни, сливы, грецкие орехи, даже виноград и цветы: лилии, розы, нарциссы, гвоздика, иссоп и т. д. В этих внутренних садах вешались клетки с соловьями, канарейками, перепелами и даже попугаями. Во внешние сады посредством водопроводов проводилась вода и устраивались большего или меньшего размера пруды, на коих плавали лебеди и даже потешные лодки, как, например, в последующее время, при Феодоре Алексеевиче, для его брата царевича Петра. Здесь же стояли беседки (чердаки), раскрашенные разными узорами и даже картинками.
Вот какие сведения мы имеем о дворцовом садоводстве царя Михаила Феодоровича. В 1623 году садовник Назар Иванов, устраивая государев "сад на верху", то есть во дворце, выискивал по всем садам Москвы лучшие яблони и высадил здесь три собственные яблони большие, налив, да грушу царскую. Вероятно, на этих яблонях росли те яблоки, о которых Олеарий говорит, что они так нежны и белы, что, если держать их против солнца, внутри их можно видеть зерна. Не в этом ли саду посажена была махровая роза, впервые привезенная в Москву из Готорпа Петром Марцелием? Затем, известно, что в 1635 году садовники Иван Телятевский да Тит Андреев строили сады вверху и на Цареборисовском дворе, а садовник Никита Родионов в это же время ударил челом царю Михаилу и царевичу Алексею в их сады яблонями и грушами. Далее, в следующем году "в новый государев сад" обито сукном, багрецом червчатым, на хлопчатой бумаге, государево место. На внутреннем дворе, близ Спаса на Бору, со стороны его алтарей, находился особый сад, который примыкал к столовой избе и постельной государевой комнате. В этом саду в 1643 году, после кровопускания Михаилу Феодоровичу, хоронили в ямку его царскую руду (Акты истор. II. № 228). Воспроизводим из "Книги об избрании на царство Михаила Феодоровича" рисунки кремлевских дворцов и соборов во время коронационного перенесения регалий. Этот рисунок очень любопытен потому, что представляет нам ряд дворцовых храмов и зданий XVII века. За Успенским собором стоит храм св. Евдокии и справа какая-то деревянная постройка, слева терем и пред ним Спас Золотая Решетка. За теремами храм Рождества Богородицы.
Главная
