Если размеры колокола правильны, и пропорция меди и олова математически точна, тогда звук колокола, происходящий от сочетания трех главных тонов, достигает необыкновенной чистоты и певучести. Такие колокола весьма редки".
Все эти три тона хорошо прослушиваются в звоне колоколов, если слушать их неподалеку от колокольни.
В 1890-е годы, как сообщает М.И. Пыляев, в Москве насчитывалось более трех тысяч колоколов. Все московские церкви, бывшие почти на каждой улице, имели колокольни или звонницы. Колокольный звон был характерным звуком московского уличного шума. Поэт пушкинской поры В.С. Филимонов, изображая современную ему Москву, писал:
Тревога, суета средь улиц и домов,
И вечный шум карет и дрожек,
И вечный звон колоколов...
Колокольный звон сопровождал москвича с раннего утра до позднего вечера.
Татьяну Ларину в Москве - "у Харитонья в переулке", - как пишет Пушкин в "Евгении Онегине",
...ранний звон колоколов,
Предтеча утренних трудов,
Ее с постели подымает.
Петербуржца утром пробуждает другой звук: барабанная дробь - сигнал побудки в казармах:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик...
Церковные колокола звонили перед началом, по окончании и несколько раз в течение каждой церковной службы, поэтому вполне понятно, что поэт говорит о вечном звоне колоколов.
Церковный звон не имеет мелодии, в нем соблюдается число ударов, ритм, применяются удар в одиночный колокол или в несколько. Существует всего три разновидности колокольного звона: благовест - удары в большой колокол; перезвон или перебор - поочередно перебираются все колокола, один за другим; трезвон - удары одновременно в несколько колоколов. Но, употребляя такой небольшой набор звуковых красок, опытные звонари создавали подлинные шедевры, и лучших из них знала вся Москва. Особенно славились потомственные кремлевские звонари, жившие в Звонарской слободе на Рождественке, в приходе церкви Николая Чудотворца в Звонарях.
Одна из московских церквей, Николая Чудотворца в Юшковом переулке (ныне Никольском) Китай-города, в XVII веке за красоту звона получила звание "Красный звон" или "У красных колоколов". (Сейчас церковь возвращена верующим, но колокола ее не сохранились.)
Среди москвичей были истинные любители и знатоки колокольного звона, различавшие по звуку колокола разных церквей и по манере звона - звонарей. У каждого звонаря были свои поклонники, доказывавшие его превосходство перед другими.
Лучшим в Москве по качеству звона бесспорно считался тысячепудовый воскресный колокол Симонова монастыря.
Надпись на нем сообщала, что лил его "мастер Харитонка Иванов, сын Петров, с товарищем Петром Харитоновым, сыном Дурасовым, в лето от создания мира 7186, а от Рождества Бога Слова 1677, месяца сентября 30-го дня, при державе Благочестивого Великого Государя Царя и Великого Князя Феодора Алексеевича". Кроме этой имелась вторая надпись: "Слияся же сей колокол во хвалу и во славу Бога всемогуща во едином существе в трех лицах суща, и в честь родившия воплощенно Слово; сей колокол состроен на Симонов, в обитель Успения Божией Матери, да гласом созывает во храм Его верных, хвалу Ему о благих всяческих даяти и о нуждах молитвы теплы пролевати".
Звук колокола Симонова монастыря описал легендарный московский музыкант-звонарь XX века Константин Сараджев.
"Восьми лет я неожиданно услышал восхитительный колокол. Его удар повторялся приблизительно каждые 25 секунд. Он доносился со стороны Замоскворечья. (К. Сараджев в это время гулял с няней на Пречистенской набережной. В этом месте Москва-река делает большую петлю, Симонов монастырь находится на ее внешней стороне, то есть на том же берегу, что и Пречистенская набережная, но по прямой, внутри петли, между ними лежит район города, называемый Замоскворечьем. - В.М.) Он овладел мною; особенность этого колокола заключалась в его величественнейшей силе, в его строгом рычании, параллельно с гулом. Надо прибавить, что рычание это и придавало ему какую-то особую оригинальность, совершенно индивидуальную. Сперва, в самый первый момент, был я испуганно поражен колоколом, затем испуг быстро рассеялся, и тут открылась передо мной величественная красота, покорившая всего меня и вложившая в душу сияющую радость... Оказалось, этот колокол был Симонова монастыря".
Колокольный звон - непременный элемент образа Москвы, Москвы живой и полной сил.
К.С. Аксаков, провожая в заграничное путешествие своего друга А.Н. Попова, обратился к нему со стихотворным посланием, в котором были такие строки:
Пусть часто там, на стороне чужой,
Мечтаются вам образы родные...
Высоко Кремль белеет над горой,
Блестят кресты и главы золотые;
Колокола гудят - и торжества
Священного исполнен звук обильный,
И внемлет им надежды, веры сильной
И жизни полная Москва!
Среди описаний колокольного звона часто встречается описание могучего пасхального. Это и понятно, поскольку он бывает единожды в год да и слушается при особом - пасхальном - настроении души, это - явление, выходящее из ряда вон. В то же самое время ежедневный или обычный воскресный колокольный звон, который обращает на себя менее внимания, как все привычное и более или менее часто повторяющееся, также представляет собой замечательное явление. Вот как описывает воскресный звон приходских церквей духовный писатель второй половины XIX века Н.Н. Корсунский, воспитанник Московской духовной академии:
"И скрашиваются же христианские наши праздники колокольным звоном! Вот в праздничных нарядах народ выходит из храма, а клирик "знаменает кампаны", звонит с приударением во все колокола. Звуки уже и отдельного колокола представляют собой нечто возвышенное и торжественное. Если же раздается полный звон во все колокола, а особенно "красный звон" и согласный подбор колоколов погласицей или, что то же, целой лествицей звуков, когда церковный звонарь распетлится на колокольне и по рукам и по ногам, качается на зыбке и звонит согласно в целую дюжину колоколов, перебирая их от большего к меньшему и к большему от меньшего, да еще с другими звонарями на других колокольнях перезванивается колоколами, как бы перекликается; когда праздничный трезвон в прекрасном созвучии, согласном, правильном взаимном соотношении одновременных звуков льется с наших колоколен, то происходит благозвучие еще торжественнейшего рода: становится тут торжество уж всенародным. Ничем иным общее настроение народа не может быть выражено удачнее; ничем праздник не может быть отважней и смелее возвеличен, как именно мощным колокольным звоном. Поистине, если дни воскресные и праздничные в нашей трудолюбивой жизни являются вестниками мира, то в колоколах получают и имеют эти вестники уста".
Как правило, старые москвичи, чье детство прошло в дореволюционной Москве, с большой теплотой вспоминают московский колокольный звон. На первый взгляд кажется, что он связывается в их воспоминаниях с праздниками, но это не так: московские колокола сопровождали буквально все, и их звон, на который часто не особенно и внимание-то обращали, был как бы знаком, что все хорошо, все в порядке, и так будет всегда.
Главная