НАЗВАНИЯ МОСКОВСКИХ УЛИЦ С ДРЕВНОСТИ И ДО ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Человек издавна живет на территории Москвы. Археологи обнаружили в Льялове на Клязьме, в Щукине, Давыдкове, Дьякове, на Сетуни, в Кремле и многих других местах древнейшие его поселения III - 1 тысячелетий до нашей эры - эпохи каменного, бронзового и железного веков, стоянки древних охотничьих племен, древних скотоводческих племен фатьяновской культуры, а также племен дьяковской культуры, освоивших наряду с охотой и скотоводством оседлое земледелие. С VI - VII веков на территории Москвы и ее окрестностей поселились славянские племена. Дьковские и славянские поселения уже огораживались для защиты от зверей и врагов деревянными укреплениями - всякое поселение, имеющие ограду, в отличие от неогороженной деревни, считалось городом.
Названия этих городов и деревень до нас не дошли, а может быть, они и не имели названий в нашем понимании, то есть постоянных и четко зафиксированных. (Употребительные сейчас названия - Сетунское, Лыщиковское, Андреевское и другие - даются археологами, их обнаружившими.) Но в памяти последующих поколений все же жили воспоминания о давно исчезнувших поселениях, много веков спустя местные жители какое-нибудь место в поле или в лесу все еще называли городищем или деревнищей. Суффикс "ищ" означал, что речь идет о чем-то бывшем в прошлом: например, пожарище - это то, что осталось после пожара, но отнюдь не "большой пожар".
Но все-таки какие-то местности имели определенные, фиксированные названия. В московской исторической топографии есть термин "урочище", произведенный от глагола "урекать", то есть "нарекать, называть", и заключающий в себе дополнительное значение, что названо это было давно и сейчас этого уже нет, то есть это - давнее название. Эти названия могли относиться как к селениям, так и к освоенным окрестным угодьям: лесным, пахотным, луговым могли обозначать межу, границу или еще какой-нибудь приметный знак. Собственно говоря, в каждом названии урочища заключена память о прежде бывшем и ушедшем. Названиями старинных урочищ москвичи пользовались вплоть до XX века для указания определенного небольшого района, где они находились: район Сретенского бульвара называли по-старинному Кучковым полем, Пресню - Тремя горами, район Солянки - Кулижками (или Кулишками) и так далее.
"Древняя топография города, - пишет И.Е. Забелин, - имела иной вид и представляла больше живописности, чем теперь, когда под булыжною мостовою везде исчезли сохраняемые только в именах церковных урочищ поля, полянки и всполья, пески, грязи и глинища, мхи, ольхи, даже дебри или дерби, кулижки, т.е. болотные места и самые болота, кочки, лужники, вражки - овраги, ендовы - рвы, горки, могилицы (холмы, курганы, которые народное предание считало древними могилами. - В.М.) и т.п., а также боры и великое множество садов и прудов. Все это придавало древней Москве тип чисто сельский, деревенский; на самом деле во всем своем составе она представляла совокупность сел и деревень, раскинутых не только по окраинам, но и в пределах городских валов и стен".
Наиболее древние названия те, которые давались во времена, когда город только еще начинался. Названиями тогдашних урочищ становились характерные признаки рельефа местности, особенности растительности, почвы, названия давались по речкам, ключам.
Некоторые из этих названий дошли до настоящего времени. О возвышенностях говорят Краснохолмская набережная, улицы Большие и Малые Кочки; наоборот, о низких местах - Вражские переулки ("вражек" - старая форма слова "овраг"), Сивцев Вражек и Балканский переулок (о слове "балкан" А.Н. Островский писал как о московском областном, которое обозначает "продол между лесом и нагорьем"). Болотная площадь, Моховая улица отметили, что здесь некогда были болота, Полянка - шла среди полей.
Некоторые московские улицы напоминают о речках и ручьях, некогда протекавших по городу, а теперь заключенных в трубы и спрятанных под землей.
Самая известная из них - Неглинка, текущая под улицей Неглинной, пересекаемой улицей Кузнецкий мост. Сейчас - ни реки, ни моста, одни названия. А полтораста лет назад еще были река и мост. Вспоминая юность, первые годы XIX века, профессор Московского университета И.М. Снегирев рассказывает: "Обыкновенный мой путь в университет лежал канавой (так называлась часть Неглинной от Театральной площади до Трубной. - В.М), обложенной диким камнем. Так как в дождливое время по обе стороны канавы были непроходимые грязи, то я пробирался по камням. Канава вела на каменный Кузнецкий мост, на который надобно было всходить ступеней пятнадцать под арками. Теперь (1866) все это сравнено так, что и следу нет арок и ступенчатой лестницы, на которой сиживали нищие и торговки с моченым горохом, разварными яблоками и сосульками из сухарного теста с медом, сбитнем и медовым квасом - предметами лакомства прохожих".
Спасопесковский и Спасоглинищевский переулки свидетельствуют, что первый стоит на песке, второй на глине.
О лесах, среди которых возникла Москва, сообщают Боровицкая улица, Елоховский переулок ("елоха" - ольха) и соседний с ним Ольховский.
"Географические" названия использовались в московской топонимике и позже, используются и сейчас: таковы, например, Садовые улицы, улица Липки, Липовая и Лиственничная аллеи, Тополев переулок.
Между прочим, с Тополевым переулком получился конфуз. В начале 1920-х годов он назывался Новопроектированным, В 1921 году при Моссовете была создана специальная комиссия по наименованию и переименованию улиц.
Мне рассказывал участник этого переименования педагог и краевед А.Ф. Родин, что перед тем, как переименовать этот самый Новопроектированный переулок, который давно уже перестал быть новым, комиссия, по принятому правилу, поехала его осмотреть. Дело было зимой. Внимание комиссии привлекли только деревья, росшие вдоль переулка. Решили, что это тополя, и по ним назвали переулок. Потом кто-то попал туда летом, глядит - а тополя вовсе не тополя, а липы. (Александр Феоктистович шутил: "Название-то оказалось "липовым".) Но название менять было поздно, так и остался переулок Тополевым. Гораздо осмотрительнее поступили в 1960 году, назвав новый бульвар Сиреневым, на котором в оправдание названия потом высадили кусты сирени.
Письменная история Москвы начинается с 1147 года, и к этому же году относится первое письменное сообщение о самом топониме "Москва". В этом году, сообщает Ипатьевская летопись, князь владимиро-суздальский Юрий Долгорукий пригласил к себе князя новгород-северского Святослава: "Приди ко мне, брате, в Москову". Что обозначает здесь название Москова - поселение или местность, из-за лаконичности сообщения точно определить невозможно.
Но следующая по времени летописная запись уже совершенно определенно говорит о наречении имени городу: в 1156 году Юрий Долгорукий, рассказывается в "Повести о зачале царствующего великого града Москвы" на высоком берегу реки Москвы повелел "на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя Москва град". В этом же рассказе упоминаются еще несколько древних московских названий: реки Неглинная и Яуза, село Кучково, местность Кучково поле, принадлежавшее "болярину некоему, богату сущу, имянем Кучку Стефану Иванову".
Главная