"Третья стена города известна под именем Белой стены, ибо она выложена из больших белых камней... Эту стену он (царь) вывел с южной стороны Кремля по берегу реки и кругом города. Она больше городской стены Алеппо и изумительной постройки, ибо от земли до половины она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ, и потому на нее не действуют пушки. Ее бойницы, в коих находится множество пушек, наклонены книзу, по остроумной выдумке строителей: таких бойниц мы не видывали ни в стенах Антиохии, ни Константинополя, ни Алеппо, ни иных укрепленных городов, коих бойницы идут ровно, (эти же) служат для стрельбы во всякого, кто приблизится к нижней части стены... Конец этой стены доходит до угла второй стены. Таким образом эта белая стена окружает край города с западной стороны Кремля и большую часть города с востока и с севера... В Белой стене более пятнадцати ворот, кои называются по именам различных икон, на них стоящих. Все эти надворотные иконы имеют кругом широкий навес из меди и жести для защиты от дождя и снега. Перед каждой иконой висит фонарь, который опускают и поднимают на веревке по блоку; свечи в нем зажигают стрельцы, стоящие при каждых воротах с ружьями и другим оружием. Во всех воротах имеется по нескольку больших и малых пушек на колесах. Каждые ворота не прямые, как ворота Ан-Наср и Киннасрин в Алеппо, а устроены с изгибами и поворотами, затворяются в этом длинном проходе четырьмя дверями и непременно имеют решетчатую железную дверь, которую спускают сверху башни и поднимают посредством ворота. Если бы даже все двери удалось отворить, эту нельзя открыть никаким способом: ее нельзя сломать, а поднять можно только сверху".
Понятно, что память о таком сооружении, как стена Белого города, должна была сохраниться среди москвичей: до сих пор названия Яузские ворота, Покровские, Петровские, Никитские, Сретенские и другие отмечают местоположение древних городских ворот.
После сноса в XVIII веке стен Белого города и императорского повеления устроить на их месте бульвары, вместе с первым бульваром - Тверским, - открытым для публики в 1796 году, в московскую топонимику вошло слово бульвар и прижилось в ней.
Следующая линия городских укреплений - бревенчатая стена с башнями, возведенная в 1591-1592 годах по линии современного Садового кольца, называвшаяся первоначально Деревянным городом, или Скородомом, в XVII веке замененная земляным валом и рвом, обогатила московскую топонимическую терминологию словом "вал", которое также осталось на плане Москвы до настоящего времени: Земляной вал, Валовая улица и другие.
Последняя заградительная линия Москвы - Камер-Коллежский вал, земляной вал с заставами, сооруженный в 1742 году за пределами Земляного города, был уже не военным укреплением, а таможенной границей для контроля ввоза товаров. От Камер-Коллежского вала в московской топонимике остались валы и заставы: Рогожская застава, Серпуховская и другие.
С Камер-Коллежским валом связаны названия улиц Зацепа и Щипок, Зацепского вала и Щипковских переулков.
Здесь проезд был загорожен цепью, чтобы возы с товаром не могли проехать без таможенного досмотра. Примыкавшая к заставе за цепью местность называлась Зацепской. А в названии ближайшей к Зацепской площади улицы Щипок отражен метод таможенного досмотра. Нынешнее название несколько изменено: раньше оно произносилось Щупок. Здесь длинной остроконечной палкой - щупом - протыкались возы соломы и сена, чтобы узнать, не скрывается ли внутри них какой-нибудь запрещенный к ввозу товар. Д. Никифоров, автор книги "Из прошлого Москвы. Записки старожила", рассказывает, что еще в шестидесятые годы XIX века здесь дежурил сторож со щупом, который следил, чтобы в Москву не провозили вина, потому что в городе оно продавалось дороже, чем в сельских местностях.
При чтении завещания Ивана III нельзя не обратить внимания на то, что местоположение большинства улиц определяется названиями церквей. Это было сделано сознательно: настоящим бедствием старой деревянной Москвы были пожары, поэтому каменные храмы оставались наиболее верными и долговременными ориентирами в городе.
Может быть, наиболее наглядно изобретательность и живая фантазия москвичей в придумывании образных названий проявились в наименовании московских "сорока сороков" церквей. Вот некоторые из них: Святого Николая Чудотворца, что слывет Красный звон; Зачатия святой Анны, что в углу; Святого Владимира, что в Старых садах; Преображения Господня, что на Глинищах; Троицы, что на Грязях; Воскресения Христова, что на Успенском вражке; Георгия на Красной горке; Сергия в Крапивках; Преображения Господня в Наливках; Святой Троицы, что на Капельках; Иоанна Предтечи, что под Бором; Николая Чудотворца, что на Ямах; Ермолая на Козьем болоте; Николая Чудотворца, что на Курьих ножках; Николая Чудотворца, что на Пупышах. А в летописном известии о пожаре 1468 года упоминается церковь, признаком которой было указано ее топографическое местоположение: Иоанн Святый на пяти улицах. Эта церковь находилась на углу нынешних улиц Варварки и Рыбного переулка, ее название показывает, что уже в те времена московские улицы и переулки в плане образовывали весьма прихотливый узор.
Переулки, названные по церквам и монастырям, свои названия сохраняли по нескольку веков. В наше время многие церкви разрушены, и только название улицы или переулка кое-где еще сохранило память о них.
К разряду новых "церковных" названий можно отнести Потаповский переулок. Прежде он назывался Успенским, по церкви, и был переименован в 1922 году, как пишет П.В. Сытин, "по замечательному зодчему-самородку Петру Потапову, построившему в 1696-1699 годах церковь Успения Божией Матери на Покровке, которую зодчий XVIII века В.И. Баженов ставил по архитектуре
наравне с собором Василия Блаженного". Церковь Успения на Покровке снесена в 1930-е годы, а имя ее строителя осталось в названии переулка.
В XVIII веке количество улиц и особенно переулков значительно увеличилось, и естественно возникла необходимость как-то обозначить, назвать их. Церковные названия были уже исчерпаны, и тогда переулки все чаще начинают называть по именам, фамилиям и прозвищам домовладельцев, живущих в них.
Тут необходимо оговориться, что назывались переулки не в честь этого лица, а только потому, что его домовладение выделялось среди соседних какой-нибудь характерной приметой.
Среди домовладельцев, давших имена переулкам, есть и дворяне, и купцы, и ремесленники, и крестьяне - богатые и бедные, в большинстве своем обычные, рядовые москвичи, имена которых не встречаются на страницах истории и о которых мы не можем сказать ничего, кроме того, что когда-то они жили в этом переулке. Таких названий в Москве осталось много и сейчас: Глазовский, Даев, Докучаев, Зайцев, Калошин, Козловский, Козицкий, Костомаровский, Лаврушинский, Лялин, Орликов, Олсуфьевский и другие.
Давали повод для наименований различные стороны городского быта.
Улица Ленивка получила свое название от малолюдного, "ленивого", торжка - базара, который находился здесь в XVII веке.
Лихоборы обязаны названием тому, что в XVII - XVIII веках тут в "лихом бору" нападали на проезжих "лихие люди" - разбойники.
Газетным стали называть переулок из-за того, что в нем помещалась контора, в которой подписчики всей Москвы (тогда газеты еще не разносили по домам) получали свои газеты.
Главная