Для иллюстрации приведу московские переименования в Коммунистические улицы. Это - выписка из справочника-путеводителя "Москва в планах", справочник издан в 1926 году, но в нем использованы планы, сделанные в 1920-1922 годах, в которых указаны названия, данные в 1918-1920 годах и позже отмененные как дублетные и в справочнике имеющие помету "неправильное название". Приложенный к планам список "Улицы Москвы" поясняет:
"Коммунистическая ул. (Петровский парк), неправильное название, - см. Масловка Верхн, и Нижн. ул.
Коммунистическая ул. (Пресня), неправильное название, - см. Грузинская Б. ул.
Коммунистический пер. (Нов. Басманная), неправильное название, - см. Бабушкин пер.
Коммунистический пер. (Пресня), неправильное название, - см. Курбатовский пер.
Коммуны пл. (Сущево), неправильное название, - см. Екатерининская пл.
Коммуны ул. (Красные ворота), неправильное название, - см. Басманная Новая ул.".
Названия Коммунистических Большой и Малой и переулка были оставлены за Алексеевскими улицами и переулком (на Таганке).
Великолепный летописец советского быта В.В. Маяковский обратил внимание на такое характерное явление как тотальное однообразие переименования улиц. В стихотворении "Ужасающая фамильярность" он писал:
Куда бы ты ни направил разбег
и как ни ерзай,
и где ногой ни ступи, -
есть Марксов проспект,
и улица Розы,
и Луначарского -
переулок или тупик.
Где я? В Ялте или в Туле?
Я в Москве или в Казани?
Разберешься? - Черта в ступе!
Не езда, а - наказанье.
Каждый дюйм бытия земного
профамилиен и разыменован.
Шквал первых советских переименований был по сути своей стихийным и романтичным, а потому и не всегда идеологически выдержанным. Следы этой невыдержанности остались в некоторых культурных проектах, осуществленных в то время: например, на "Обелиске выдающимся мыслителям и деятелям борьбы за освобождение трудящихся" в Александровском саду, переделанном в 1918 году из обелиска в память 300-летия дома Романовых, наряду с Марксом, Энгельсом, Либкнехтом оказались высечены имена, весьма сомнительные с точки зрения большевистской идеологии: Прудон, Бакунин, Михайловский, Плеханов... Показательна также история с компанией по установке новых памятников, когда из предложенного Народным комиссариатом по просвещению (Наркомпросом) списка "великих людей" лично В.И. Ленин Постановлением Совета Народных Комиссаров исключил имя философа Владимира Соловьева, а вместо него включил Баумана и машиниста Ухтомского.
В первый послереволюционный год новая власть, укрепляя свое положение, использовала любую возможность для того, чтобы шире распространить свои знаки и символы, чтобы все и везде напоминало, говорило, кричало о ней, чтобы ее присутствие ощущали повсюду и всегда.
С точки зрения советской власти дореволюционная система создания московской топонимики имела тот недостаток, что над ней были не властны органы управления, и поэтому она была для советов органически неприемлема.
В 1919 году стихийные переименования были поставлены под государственно-партийный контроль. Правда, в пожаре гражданской войны не всегда удавалось осуществить этот контроль, но общая тенденция отношения советской власти к топонимике наметилась уже тогда и впоследствии неуклонно проводилась в жизнь.
В 1921 году Моссовет принял постановление "О порядке переименования улиц, проездов и площадей города Москвы", в котором право переименования предоставлялось только президиуму Моссовета, для чего при нем была образована специальная комиссия. В комиссию, кроме работников Моссовета, вошли историки-краеведы П.В. Сытин, М.А. Александровский, П.Н. Миллер, чем ей был придан некоторый научный авторитет. Для "научности" в программе работ комиссии содержалось указание, что переименование требуется производить в соответствии с "археологическими данными". Однако гораздо важнее был другой пункт программы, в котором говорилось, что комиссия должна искоренять в названиях все, связанное со старым, царским строем и увековечивать имена деятелей революции. Неприемлемыми считались названия, связанные с именами царей и их приспешников, церковные названия, названия по владельцам и прочие, "отражающие дореволюционный отсталый быт". Одним словом, если выполнить поставленную Моссоветом задачу, следовало заменить все московские названия, потому что все они так или иначе отражали дореволюционный быт. При переименовании, конечно, не историки имели решающий голос.
В Москве не было улиц, названных в честь "царей и их приспешников", поскольку просто не было такого обычая. Действительно, есть Александровские улицы, но одна из них названа по Александровскому институту благородных девиц, другая по Александровской слободе; есть Николаевская улица, названная по проходящей вдоль нее ветке Николаевской железной дороги, есть Павловская улица и переулки, названные по Павловской больнице, построенной Павлом 1 по обету "за избавление его от тяжкой болезни", Императорская площадь 6 Кремле названа по дворцу... Поэтому поставленный первым пункт деятельности моссоветовской комиссии, на котором и зиждился пафос переименования, оказался фикцией, а дальше следовали вкусовщина и произвол.
Таким образом; в 1921 году ленинский декрет 1918 года получил в постановлении Моссовета развитие, конкретизацию и ужесточение.
Политический подход к топонимике и в то же время связь, его с общей системой пропаганды спародировал В.В. Маяковский. В драме "Баня" ее главный персонаж - законченный совбюрократ, "главный начальник по управлению согласованием, главначпупс, товарищ Победоносиков", готовя речь по поводу пуска трамвайной линии, строит ее из ставших уже обязательными идеологических штампов, в частности восхваления всего советского и очернения всего дореволюционного, и тут же вплетает топонимический мотив в его классовой направленности:
"Победоносиков: Сегодня рельсы Ильича свяжут "Площадь имени Десятилетия советской медицины" с бывшим оплотом буржуазии "Сенным рынком"... Кто ездил в трамвае до 25 Октября? Деклассированные интеллигенты, попы и дворяне. За сколько ездили? Они ездили за пять копеек станцию. В чем ездили? В желтом трамвае. Кто будет ездить теперь? Теперь будем ездить мы, работники вселенной. Как мы будем ездить? Мы будем ездить со всеми советскими удобствами. В красном трамвае. За сколько? Всего за десять копеек".
Сначала моссоветовская комиссия занялась ревизией уже принятых переименований. "Одноименные названия, - пишет П.В. Сытин, - затрудняли работу почты, телеграфа, пожарных, "Скорой помощи" и других городских учреждений. Потребовалось взяться всерьез и навести порядок в этом деле". Кроме того, были и идеологические неувязки: уже в 1919 году выяснилось, что не все современные "революционные деятели" могут претендовать на то, чтобы их именем что-либо называлось, и Моссовет, отменив решения райсоветов, оставил в силе только 64 переименования. Это было первое в советское время предпринятое и законодательно решением Моссовета утвержденное переименование улиц.
Главная