Одно дело - естественная смена названий улиц и переулков, происходившая по причине всем известных и понятных обстоятельств, и совсем другое - волевое, насильственное переименование. В "Одиссее" Гомера есть замечательные строки об имени:
Между живущих людей безымянным никто не бывает
Вовсе; в минуту рождения каждый, и низкий и знатный,
Имя свое от родителей в сладостный дар получает...
Имя - сладостный дар, потому что оно, по верованиям древних (и по мнению современных ученых астрологов) определяет судьбу человека. Имя - его духовная, словесная ипостась, искажение или забвение имени наносит обиду и моральный ущерб его носителю. Каждому из нас известно неприятное ощущение, когда слышишь свое имя переиначенным или искаженным.
Русская пословица утверждает: "С именем - Иван, без имени - болван". Другая пословица говорит о том, как дорого человеку его имя: "Хорошо там и тут, где по имени зовут". Насильственная перемена имени воспринимается как крайняя беда: "Под чужой потолок подведут, так и другое имя дадут".
Личное имя, название племени, национальности, затем - название поселения, государства - все это символы.
Таким, образующим определенную мировоззренческую и нравственную систему, для жителей Москвы является название их родного города.
А.Н. Майков, родившийся в Москве, но проживший большую часть жизни в Петербурге, в стихотворении, обращенном к выдающемуся философу и публицисту А.Н. Каткову, также москвичу, писал:
Мы - москвичи! Что делать, милый друг!
Кинь нас судьба на север иль на юг -
У нас везде, со всей своею славой,
В душе - Москва и Кремль золотоглавый;
В нас заповедь великая жива,
И вера в нас досель не извелася,
На коих древле создалась Москва
И чрез нее - Россия создалася...
Катков же сказал о Москве фразу, которая выразила собой целое направление русской общественной мысли: "Москва - это не город, Москва - это принцип".
В России к названию своего места обитания, то есть к топониму, всегда относились с уважением и любовью. Летописи, сообщая об основании городка или крепости, приводят их названия и часто объясняют их смысл; также в летописях упомянуто множество названий сел. Жители берегли название родного селения, и если приходилось переселяться на новые места, ставить новую деревню, то ее называли обычно тем же именем: так, например, название подмосковной Ахтырки, возле Абрамцева, принесли с собой в XVIII веке крестьяне-переселенцы из харьковской Ахтырки; такого же происхождения и многие одноименные селения в разных концах нашей страны.
И наоборот, поселяясь в уже существующей и имеющей название деревне, люди не меняли этого названия, даже если в ней не оставалось коренных жителей и оно было словом чужого языка.
Каждое московское название - конечный результат взаимодействия многих явлений историко-культурного процесса. Удачность или неудачность названия, его долговременное существование или, наоборот, почти мгновенное забвение, форма грамматического образования наименований, звучание - все это определяется историко-культурной традицией московской топонимики, создавшей свою систему со своими законами.
Революционное разрушение системы московских названий заключается не только в замене одних названий на другие, что вполне допустимо в определенных случаях, а главное, в нарушении внутренних законов системы.
Но наиболее последовательно и жестоко был нарушен закон постоянства названий и принцип естественного их возникновения.
Переименования были плохи уже тем, что производились насильно. Человек бывает вынужден подчиниться силе, но в его душе всегда живет желание освободиться от насилия, вернуть отнятое.
Можно заметить некую закономерность в том, что при каждой "оттепели" в политической жизни советского государства неизменно всплывает вопрос о переименованных городах и улицах.
Первое возвращение исторических названий улицам и переулкам Москвы происходило в 1922 году под флагом ликвидации одноименности, но фактически это было действительно возвращением названий. Тогда, после трех лет военного коммунизма, происходил переход к нэпу, сопровождаемый некоторой либерализацией.
Затем та же проблема заявила о себе в эпоху хрущевской "оттепели". Когда в 1962 году Моссовет начал новую широкомасштабную акцию по переименованию московских улиц и переулков, то оказалось, что времена действительно изменились, советские граждане робко, но все-таки уже начинали высказывать собственные мнения, кое в чем не совпадавшие с мнением начальства. У многих москвичей новая волна переименований вызвала возмущение, они писали письма в газеты, в Моссовет. Организацию общественного мнения по этой проблеме взял на себя А.Ф. Родин - известный педагог, краевед, просветитель. Еще в начале 1950-х годов, введенный в моссоветовскую Комиссию по наименованию улиц, он составил для ее руководства записку о необходимости при наименовании и переименовании улиц сохранять традиции московских названий. Он считал, что необходимо "по возможности индивидуализировать названия по местным признакам", "называть именами лишь умерших деятелей, именами живущих улицы не называть", "новые названия присваивать лишь вновь проложенным улицам и переулкам". Хотя некоторые члены Комиссии разделяли его взгляды, практического результата его записка не имела.
Теперь же, в 1962 году, А.Ф. Родин обратился не в Комиссию, а к московской общественности.
20 ноября 1962 года он выступил в Географическом обществе с программным докладом "О наименовании улиц Москвы". Доклад был резкий, конкретный и рискованный, поскольку докладчик и слушатели знали, что переименования, осуществляемые Моссоветом, производятся по прямому указанию главы партии и правительства. В архиве А.Ф. Родина сохранился текст этого выступления.
"Нас сейчас вынуждают ставить в Географическом обществе, - говорил А.Ф. Родин, - вопрос о наименовании улиц в столице и переименовании их с организационной стороны и со стороны содержания названий.
Нас, как граждан Москвы, беспокоит случайность, бессистемность, бесперспективность, иногда даже неграмотность со стороны тех органов, которые вновь наименовывают и переименовывают старые названия улиц.
Мы полагаем, что ставить этот вопрос - наша обязанность: прошли те времена культа личности, когда ставить такие вопросы гражданам и не полагалось: есть, мол, органы власти, и за пределами их не должно быть места развязыванию инициативы масс.
Восстановление ленинских норм общественной жизни, развитие советской демократии, провозглашенные партией, начиная с XX съезда КПСС, обязывают нас организованно заявить о тех ненормальностях, которые наблюдаются сейчас в Москве, в столице нашей страны".
Главная