В советское время в доме N 16 (недавно снесенном) жил поэт и драматург Андрей Глоба, активно сочинявший в 1910 - 1920-е годы, но приобретший особенно широкую известность после войны, когда постановка его написанной в первом варианте еще в 1930-е годы трагедии в стихах "Пушкин" в 1949 году в Театре имени Ермоловой с Всеволодом Якутом в главной роли стала значительнейшим событием культурной жизни Москвы тех лет. Якут играл бесподобно. Передавали слова, будто бы сказанные посетившим спектакль старейшим нашим академиком химиком Н. Д. Зелинским (жившим рядом с театром): "Благодарю судьбу за то, что за мою долгую жизнь мне удалось познакомиться и с Пушкиным". В то же время повторяли строки с антисемитским душком, приписываемые мхатовскому острослову актеру Еремееву: "Не ведал темный Еремеев, что он всю жизнь играл (читал) евреев". (Примерно в то же время в Театре имени Станиславского, тоже на Тверской, роль Грибоедова в пьесе С. А. Ермолинского с большим успехом исполнял Борис Левинсон. В том же спектакле обворожила всех исполнением роли Нины Лилия Гриценко.) В салоне Т. Л. Щепкиной-Куперник, в квартире великой Ермоловой, где жила и дочь актрисы М. Н. Зеленина, продолжали придерживаться стиля "тематических" вечеров-встреч. Якут необычайно интересно рассказывал, как он творил в себе Пушкина: просил оставить его одного в квартире на Мойке, учился ходить по Невскому с пушкинской быстротой и в то же время гармонией движений, не задевая прохожих*. За ужином хозяйка преподнесла Якуту штоф времен Александра 1.
Образ Пушкина, воплощение его на сцене, сплачивал все поколения. У дома N 16 по Кривоарбатскому и N 22 по Плотникову теперь общий проходной двор с домами 45 и 43 на Арбате, где жили и потомки Пушкина и Булат Окуджава.
***
В дни арбатского праздника, 29 сентября 1993 года, был установлен памятник Пушкину в рост (скульптор Ю. Динес) в Пушкинском сквере подле храма Спаса на Песках. Сквер этот, созданный в 1871 году у конца идущего от Арбата Спасопесковского переулка, не случайно его устроителем был назван Пушкинским. Здесь особая атмосфера связи с Пушкиным, близкими ему современниками, с детьми его, с теми, для кого Пушкин - олицетворение русской литературы и России, кто изучал и изучает жизнь и творчество Пушкина, стремится воплотить его замыслы в своем творчестве. И арбатская Пушкиниана опять-таки убедительно подтверждает характерное для истории и культуры этой местности перекрестие эпох и памятных имен, направлений творческой деятельности.
Арбатская Пушкиниана, "Пушкин на Арбате", это не только Арбат, арбатцы в жизни самого Пушкина, восприятие арбатского обывателя Пушкина его современниками и творчества Пушкина арбатцами тех лет. Это и Пушкин в жизни и культуре Арбата последующего времени, изучение творчества и биографии Пушкина арбатцами, воплощение ими "пушкинского" в своем творчестве, "пушкинское" в социокультуре Арбата, в представлении об арбатстве.
Для Пушкина Арбат - самая знакомая и самая близкая ему местность Москвы. Родился он близ храма Богоявления на Елоховской, где был крещен. Но семья Пушкиных, часто менявшая квартиры, жила в 1807 году и на Кривоарбатском, а в сентябре 1810 года в небольшом деревянном доме священника близ церкви Николы на Курьих ножках. Это угол Борисоглебского переулка и Большой Молчановки. Отсюда мальчика в середине июля 1811 года дядя Василий Львович отвез в Царскосельский лицей. Это время формирования поэтического дара Пушкина, а также и закрепления сознательных впечатлений о Москве. Прежде он был уже знаком с районами и Малой Бронной и Мясницкой, где в декабре 1809 года стоял "на высоком крыльце" церкви в толпе встречающих Александра 1. Величие Кремля - его башен, храмов и близких к Кремлю вельможных дворцов и парков особенно явственно чувствовалось рядом и при сравнении с небольшими особняками усадеб переулков Приарбатья. Такое зрительное ощущение, как отмечалось уже, передано в стихотворении 1814 года "Воспоминания о Царском Селе".
Еще до отъезда в лицей Пушкин, всегда столь наблюдательный и памятливый на впечатления, мог убедиться в том, что отдельные местности Москвы отличаются своеобразием внешнего вида, состава населения, ритма каждодневной жизни. Тогда еще была зрительно ощутима точность высказывания умной Екатерины II о Москве как "средоточии нескольких миров". Пушкин в раннем детстве жил в местностях основных гнездовий аристократии - и к северо-востоку от Кремля, близ Немецкой слободы, и к западу, в Занеглименье. Пушкин, "родовой москвич" (выражение П. А. Вяземского), можно полагать, рано усвоил, что главным аристократическим урочищем Москвы к началу XIX в. стали кварталы к западу от Кремля в Тверской, Арбатской, Пречистенской частях города и что образ и ритм жизни отличают эти кварталы от остальной Москвы. Там жизнь начиналась, по словам современника, тогда, когда сравнительно близкие купеческое Замоскворечье и Китай-город (русский "Сити") уже засыпали. В этом ареале и дом Благородного дворянского собрания, и дом губернатора, и театры, и Английский клуб, и большие храмы с многолюдной службой. Это места и балов, и журфиксов, и вечеринок студентов-аристократов, встреч в книжных лавках, кофейнях, на бульварах. Именно межбульварье от Остоженки до Тверской (т. е. Арбат в нашем современном социокультурном толковании) описывается в разделе "Дворянская Москва" в путеводителе "По Москве" 1917 года.
В 1826 году по возвращении из ссылки в Москву Пушкин останавливается у С. А. Соболевского, жившего в домике на Собачьей площадке, и его приходской церковью, видимо, снова стал знакомый с детства храм Николы на Курьих ножках (кстати, в этом же храме прощался в "окаянные дни" с Москвой И. А. Бунин).
Показательно, что первые биографы Пушкина, писавшие еще в середине XIX века о его детстве (П. И. Бартенев, П. В. Анненков), уверены были в том, что Пушкин родился в Приарбатье. Книга Анненкова начинается словами: "Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве, в 1799 году, майя 26, в четверг, в день Вознесения Господня, на Молчановке". Комментаторы переиздания книги пишут, что Анненков, как и Бартенев, опирался на предания, восходящие к словам самого Пушкина (в пересказе С. А Соболевского и других106). Вероятно, "арбатство" тех лет казалось Пушкину более знакомым и родным, чем покинутая им в младенчестве Немецкая слобода. Да и первым биографам его, еще в большей мере ощущавшим тогда отличительные социотопографические особенности отдельных районов Москвы - особенно после публикаций сочинений об этом В. Г. Белинского, П. Ф. Вистенгофа, М. Н. Загоскина, М. П. Погодина, - естественным представлялось полагать, что Пушкин родом из Приарбатья.
Близ Собачьей площадки обитало особенно много "приятелей" Пушкина, не говоря уже о светских знакомых, и находились места жительства многих литераторов, профессоров университета, музыкантов, актеров той поры**. В Занеглименье можно было запросто ходить друг к другу в гости пешком, вместе прогуливаться, неожиданно встречаться на улицах. Пушкина после ссылки в Михайловское тянуло к такому образу жизни; особенно недоставало ему общения с кругом писателей; ибо, как заметил сам Пушкин, "...с 1820 года, будучи удален от московских и петербургских обществ, я в одних журналах мог наблюдать направление нашей словесности". Собачья площадка стала местом встреч Пушкина с близкими ему людьми. И на знаменитом портрете работы Тропинина Пушкин изображен таким, каким его видели в жилище Соболевского: в халате. Интересно в этом плане замечание московского почтмейстера А. Я. Булгакова, проживавшего в доме N 20 по Арбату. Приглашенный молодыми Пушкиными на прием в их арбатскую квартиру 27 февраля 1831 года, он писал брату - петербургскому почтмейстеру: "Мы уехали почти в три часа ночи, куда рад я был, что это близехонько от нас, что можно было отослать карету домой часов на шесть".
* Возможно, что такого рода рассказы становились как бы репетицией-черновиком написанных позже мемуаров артиста. См. о том же во вдохновенно написанном очерке "Главная роль". Якут В. С. Мой мир - театр. М. 1987.
** Это выявлено еще в книге Б. С. Земенкова "Памятные места Москвы: страницы жизни деятелей науки и культуры" (1959). Земенков - одаренный художник и литератор, по-милому дотошный историк-эрудит, вдохновенно изучал и старался запечатлеть красками и карандашом следы внешнего облика зданий и образ жизни людей московской культуры107. Понятие о методике его научной и просветительской работы дают публикации выступлений, подготовленные Д. А. Ястржембским для Археографических ежегодников за 1996 и 1997 годы.
Главная