Навязчиво подчеркиваю определяющую терминологию - "социокультурный" потому, что именно это обусловило представление об Арбате как историко-культурном феномене. Особенности жизненного уклада-бытия Арбата на протяжении более чем столетия предуготовили к рубежу XIX и XX веков понимание его своеобразного места в истории культуры и прошлого и настоящего, во взаимосвязи времен, что нашло отражение и в литературном образе Арбата.
Арбат послепожарный воспринимался как аристократическое Сен-Жерменское предместье (подобно парижскому) - так определил, опираясь на литературу и устную традицию, район Староконюшенной уроженец этих мест князь П. А. Кропоткин, вспоминая в мемуарах начала 1890-х гг. предреформенные годы. А известный юрист и общественный деятель пореформенных десятилетий, близкий знакомый Л. Н. Толстого Н. В. Давыдов в мемуарах, написанных в начале XX столетия, тот же самый район переулков охарактеризовал как место средоточия "московской интеллигентской обывательщины". (Понятно, что слово "обыватель" употреблено в его буквальном и тогда общепринятом - хотя ныне и устаревшем - понимании: "постоянный житель какой-либо местности".)
Понятие о "мире Арбата" закреплялось у вступивших в литературу в начале XX в. В воспоминаниях вынужденного покинуть Россию в 1922 году писателя Б. Зайцева встает образ прежде всего "дворянско-интеллигентско-литературного" Арбата. Таким символом остался Арбат и у нескольких поколений советских людей. Им особо привлекательными казались именно традиции уклада арбатской жизни. Что явственно выражено в творчестве Б. Окуджавы - в стихотворениях, художественной прозе, публицистике. В интервью 8 октября 1983 года для польского еженедельника "Политика" он формулирует: "... Для моего поколения Арбат - это, прежде всего, символ, идея, средоточие московской истории..."41.
В то же время в советской художественной литературе - и в прозе и в поэзии - Арбат еще в большей мере, чем прежде, избирался фокусом изображения важнейших и многообразных явлений (и позитивных и негативных), характерных для страны в целом - и особенно отображающих соотношение и противостояние нового и прежнего в нашей жизни, в первую очередь в среде интеллигенции: в произведениях А. Н. Толстого, Андрея Белого, И. Ильфа и Е. Петрова, С. Кржижановского, Я. Голосовкера, М. Булгакова, Б. Пастернака, В. Луговского, позднее А. Рыбакова, А. Арбузова, Б. Окуджавы, Н. Глазкова, Б. Ямпольского и многих других. И даже когда, примерно в 1950-е гг., прежний образ арбатской жизни был основательно разрушен, и не только на Арбате, но на всей земле оставалось все меньше людей, воплощавших традиционные для российской ментальности представления о преемственности культуры и нравственного поведения, Арбат по-прежнему мыслился островком живучести этих традиций. Более того, утверждался миф о неистребимости "арбатства".
Питательной средой для подобных понятий об Арбате становился и все увеличивавшийся объем информации о славном прошлом Арбата, о выдающихся обитателях Арбата и об арбатской теме в литературе России.* Богатую информацию такого рода содержит книга "Литературные экскурсии по Москве" (М., 1948), особенно очерк Н. П. Анциферова "Литературная Москва 30 - 40-х годов XIX века". Велико значение новаторского труда Б. С. Земенкова "Памятные места Москвы: страницы жизни деятелей науки и культуры" (М., 1959), снабженного к тому же указателями имен, учреждений и организаций, топографическим указателем. Позднее были изданы путеводители Ю. А. Федосюка "Бульварное кольцо" (1972 г.), "Москва в кольце Садовых" (первое издание в 1983 г., второе - в 1991 г.), К. В. Стародуб, В. В. Емельяновой, И. В. Краусовой "От Кремля до Садовых" (1984); тех же авторов - "Я люблю этот город вязевый...", путеводитель по литературным местам Москвы (1990) С. К. Романюка "Из истории московских переулков" (1988), беллетризированные очерки Л. Е. Колодного "Края Москвы" (1985), "Хождение в Москву" (1990), книжки серии "Биография московского дома"**, многие главы и предисловия в других книгах, журнальные и газетные статьи. Непреходящее значение сохраняют справочного характера материалы старейшего москвоведа В. В. Сорокина "Памятные места Старого Арбата", напечатанные в журнале "Наука и жизнь" (N 7 и 8 за 1985 год)42. В канун юбилея Арбата, в 1992 году вышли из печати основанные на изучении разнообразных печатных и архивных материалов книга И. А. Желваковой "Тогда... в Сивцевом (Прогулки по Сивцеву Вражку и воображаемые путешествия в прошлое старого московского переулка)" и путеводитель "Арбат" моей однофамилицы О. Шмидт (благодаря которому я познакомился с Ольгой Рудольфовной). В 1994 году вышел ее путеводитель "Пречистенка. Остоженка"***. В 1993 году издана книга И. И. Левина**** "Арбат - один километр России".*****
Все это закрепляет представление и о редком богатстве и о непрерывности арбатской культурной традиции. Такого обилия памятных имен нет, пожалуй, в других местностях Москвы. Перекрестие, смешение эпох, судеб житейских и творческих, направлений общественного познания, художественной образности, научной мысли! Переплетение - подчас самое причудливое - нитей дальнейших исследовательских поисков! Открываются пути многообразнейших и иногда неожиданных ассоциаций. Все это поражает даже при самом беглом обзоре.
***
Избирательно остановимся лишь на некоторых примерах. Начать можно с нынешней Арбатской площади, местности, упомянутой в летописи еще пятьсот лет назад. С тех пор она знала события, связанные с именами Ивана III и Ивана Грозного, князя Пожарского (среди офицеров его войска был Лермонт - предок великого москвича М. Ю. Лермонтова), Петра Великого. Но ограничимся, и в данном случае и в дальнейшем, примерами последних двух столетий.
Сейчас, после всех реконструкций, с места, где стоял порушенный храм Бориса и Глеба, открывается обзор во все стороны. И сразу же приходят на память самые многообразные (и, конечно же, разномасштабные) исторические имена и факты из разных эпох и разных сфер культуры и напоминания из художественной литературы - тоже разных периодов времени.
Не станем ограничиваться только общеизвестными именами. История культуры - это не гряда вершин, которая остается видной из далека последующих столетий. Для познания климата, и особенно микроклимата, культуры необходимо последовательно изучать и менее масштабные факты, но типичные для той или иной эпохи и немало значившие для их современников. Эффективность развития науки, литературы, искусства и тем более распространения представлений о них в широких общественных кругах определяется отнюдь не одними выдающимися и памятными в веках творениями.
* Для второго выпуска "Арбатского архива" В. М. Мешковым подготовлен обзор послевоенной литературы об Арбате. Интересные сведения об этом можно извлечь и из книги того же автора "Открытие Москвы: путеводитель по книгам" (изд. "Книжная палата". М., 1992).
** К сожалению, запланированные издания этой серии перестали выходить; грустно, что в издательстве "Московский рабочий", после ухода оттуда Д. В. Евдокимова, утрачивается просветительская традиция печатания литературы по москвоведению и вообще краеведению.
*** Отклики на книги И. А. Желваковой и О. Р. Шмидт см. в этом издании. С. 503.
**** Некролог И. И. Левина помещен в этой книге. С. 511.
***** О большинстве названных авторов сведения в кн.: Москвоведы: справочник о краеведах, обществах и научных учреждениях. М., 1995.