Вместо кипучей жизни столиц, паровой и машинной,
В нашей Москве благодатной - дышет несколько жизней:
Пульс наш у каждого свой; не у всех одинако он бьется!
Всякий по-своему хочет пожить; не указ нам соседи!
Любим мы русский простор; и любим домашнюю волю!
Там, на Кузнецком мосту, блеск и шум, и гремят экипажи;
А за тихой Москвою-рекой заперты все ворота!
Там, на боярской Тверской, не пробил час привычный обеда;
А на Пресне, откушав давно, отдохнули порядком,
И кипит самовар, и сбираются на вечер гости!
Много у нас есть чудес и редкостей царских палата;
Веселы балы зимой и роскошны богатых обеды;
Живы у нас по летам и по рощам и в парке гулянья;
Но не узнаешь семьи, не сроднясь, не вошедши в ту семью:
Так не узнаешь Москвы, не привыкнувши к жизни московской!
Что же вините вы нас, что лицом мы на вас не похожи?
Есть на московских на всех, говорят, отпечаток особый!
То ли нам ставить в укор, что у нас есть свой нрав и обычай?..
Названия стихотворений, входящих в сборник "Московские элегии", дают достаточно полное представление о его содержании, уже по ним можно сказать, что М.А. Дмитриевым создана своеобразная поэтическая энциклопедия бытовой московской жизни. Тут представлены все "семь городов, да с десятками сел и посадов", разные "норовы" и "обычаи".
Элегия "Семейные пиры" рассказывает о крепких семейных связях, которых "не заменят... партий и выгод корыстные связи" и которые, в отличие от первых, существуют "до первой лишь сплетни". "Воспоминание молодости" - картинка выпускного акта в Московском университете, на который собиралась "вся Москва"; тип поклонника Гегеля выведен в стихотворении "Гегелисты"; свои соображения по поводу чиновничества автор излагает в стихотворениях "Правосудие" и "Взятка"; тихий мещанский быт небогатого отставного чиновника Дмитриев описывает в элегии "Домик в предместии":
Часто случается мне, проходя по предместиям, видеть
Чистенький, низенький домик; хозяин сидит у окошка,
Смотрит на улицу - так - от нечего делать, без думы;
Столик накрыт у окна; пред хозяйкой расставлены чашки:
Светлый кипит самовар и сипучую песнь запевает!
Тут же на окнах в горшках резеда, бальзамин и левкое...
Есть же счастливые люди, которым день нечего делать,
Спится всю ночь напролет, и назавтра - другое сегодня!
Чая вечернего час им как будто какое-то дело:
Чинно на блюдце всегда льют напиток они благородный,
Чинно подставят пять пальцев и снизу под донышко держат.
Что за счастливые люди! - Приедут ли гости - эпоха!
Сами ли выедут в гости они - вспоминают, как праздник!
Есть элегии, посвященные историческим достопримечательностям, это - "Кремль", "Сухарева башня", "Древние стены", "Поклонная гора"; другие рассказывают о развлечениях и праздниках разных сословий: "Пикники", "Бал", "Купецкая свадьба", "Карты", "Купцы в роще", "Новинское", "Пресненские пруды", "Марьина роща".
"Московские элегии" М.А. Дмитриева - последняя поэтическая книга о Москве допожарной, послепожарной, одним словом - Москве дореформенной, созданная современником этой эпохи.
* * *
В счастливой Москве, на Неглинной,
Со львами, с решеткой кругом,
Стоит одиноко старинный
Гербами украшенный дом...
так начинается стихотворение Н.А. Некрасова "Секрет. (Опыт современной баллады)". Далее рассказывается, что в доме этом "лучшие комнаты пусты", часть усадьбы обращена в бойни и лабазы, а хозяин его умирает в деревянной пристройке и рассказывает сыновьям историю своей жизни и обогащения. Однажды дождливым вечером пришел он из Полтавской губернии в столичный город -
В руках была палка предлинная,
Котомка пустая на ней,
На плечах шубенка овчинная,
В кармане пятнадцать грошей.
Ни денег, ни званья, ни племени,
Мал ростом, и с виду смешон,
Да сорок лет минуло времени -
В кармане моем миллион!
И рассказывает он, как был добыт тот миллион - обманом, воровством, преступлением... Отмеченный еще Пушкиным процесс вытеснения дворянства купечеством с важнейших экономических позиций, процесс капитализации, после отмены крепостного права стал всеобщим в России и принял невиданный размах. Москва тоже превращалась в капиталистический город.
В поэзии шестидесятых - семидесятых годов XIX века как реакция на капитализацию страны и на подъем революционно-освободительного движения главенствующим становится обличительное направление. Картины тяжелого положения трудящихся, разоблачение реакционеров - вот его темы. Таков и характер стихотворений этого времени, посвященных Москве.
Например, взять хотя бы стихотворение Ф.Б. Миллера "Труженики-дети", строки которого прямо перекликаются с известной картиной В.Г. Перова "Тройка. Ученики-мастеровые везут воду":
А вот и другой, посреди мостовой -
По росту почти что ребенок, -
Запрягшись в салазки и скорчась дугой,
Он тащит с водою бочонок <...>
И все хуже нищих одеты на взгляд:
В халатах иль чуйках дырявых,
С которых обрывки лохмотьев висят,
А ноги - в опорках корявых...
Обличительные сатирические стихи Н.А. Некрасова, Д.Д. Минаева, В.П. Буренина дают любопытные штрихи жизни капиталистической Москвы.
В это же время ряд поэтов обращается к исторической теме: Н.А. Некрасов в поэме "Русские женщины. Княгиня М.Н. Волконская" описывает проводы княгини Волконской, уезжающей к находящемуся на каторге мужу-декабристу; А.К.Толстой создает исторические баллады и драматическую трилогию о царствовании Ивана Грозного и его ближайших преемниках царе Федоре и Борисе Годунове. И.З. Суриков пишет стихотворение "Казнь Стеньки Разина" ("Точно море в час прибоя площадь Красная гудит..").
Развивающаяся промышленность Москвы требовала новых рабочих рук, и на ее заводы и фабрики хлынули из расслаивающейся, тоже капитализирующейся деревни безземельные бедняки, становясь самой многочисленной частью городского населения. Тяжкий труд, эксплуатация, нищенские условия существования - все это заставляло выходцев из деревни чувствовать себя чужими в городе; тогда-то родилось присловие: "Москва кому мать, а кому - мачеха".
В Москве семидесятых годов складывается своеобразное литературное объединение, как их тогда называли, писателей из народа, самоучек, впоследствии получивших название "суриковцы". В большинстве своем это были вытесненные из деревни в город бедняки, многие из них всю сознательную жизнь прожили в городе, а в деревне провели лишь раннее детство. Тем не менее в их поэтическом творчестве тема города, тема Москвы фактически не нашла никакого отражения, они писали о деревне, о деревенском житье. Это характерно как для крупнейших поэтов из народа И.З. Сурикова, С.Д. Дрожжина, так и для менее значительных. Любопытно, что один из них, поэт И.А. Белоусов, родившийся в Москве, подчиняясь общему влиянию, писал стихи о природе, о деревне и лишь на склоне лет написал замечательные воспоминания "Ушедшая Москва" и "Литературная Москва. Писатели из народа".
Первым настоящим поэтом послереформенной Москвы стал Валерий Яковлевич Брюсов.
Главная