Использовались, как и раньше, сочетания разных материалов (доска А. И. Арутюнову, 1980, скульптор Г. Д. Жилкин, архитектор Н. А. Ковальчук; серый гранит с накладным бронзовым барельефом; А. А. Благонравову, 1980; мрамор с бронзовым барельефом); двухчастные композиции (Ю. А. Завадскому, 1980, скульптор М. Б. Романовская, архитектор И. М. Студеникин); двухчастные композиции из разных материалов (И. В. Давыдовскому, 1980, скульптор Ю. А. Тур, архитектор Г. А. Мурадов: верхняя часть - бронзовый барельеф, нижняя - гранитная текстовая доска).
Довольно часто встречаются вариации круглого или почти круглого скульптурного портрета, включенного в барельефную композицию (Э. П. Гарину, 1986, скульптор К.Ю.Александров, архитектор Т. В. Царева; Ю. Б. Левитану, 1984, скульптор Ю. Л. Чернов; М. П. Максаковой, 1980, скульптор А. В. Пекарев, архитектор Б. Н. Тхор). Надо заметить, что авторам названных мемориальных досок удалось счастливо избежать опасности чрезмерного натурализма, которую таит в себе использование скульптурной портретной головы в монументальной композиции мемориального характера. Амбивалентность этого типа портрета подчас порождает двойственное эстетическое восприятие произведения в целом (вспомним памятник И. В. Курчатову).
Эффектны и любимы "атрибутивные" композиции (А. К. Саврасову, 1980, скульптор О. С. Кирюхин, архитектор П. П. Павлов: портрет художника на фоне мотивов его знаменитой картины "Грачи прилетели"; А. И. Райкину, 1989, скульптор Ю. Л. Чернов: портрет артиста в сочетании с античной театральной маской).
Одна из разновидностей такой композиции - изображение сцены "за работой". Великолепные примеры - мемориальная доска Е. А. Кибрику (1980, скульптор Л. Е. Кербель, архитекторы А. Г. Лебедев и Г. Г. Лебедев), где художник представлен на барельефе во время работы над всемирно известной иллюстрацией к произведению Р. Роллана "Кола Брюньон", и мемориальная доска Э. Г. Гилельсу (1988, скульптор И. О. Бродский, архитектор Д. А. Лисичкин), изображающая пианиста за клавишами в необычном диагональном ракурсе.
Кстати, два последних произведения - это полуфигурные барельефы, композиционная разновидность, которая в 1980-е годы встречается нечасто.
В монументальной скульптуре вообще и в мемориальных досках в частности психологический портрет в его истинном значении - большая редкость. В основном психологизм монументального портрета сводится к заострению внешних черт или акцентированию признаков, знакомых всем по биографии знаменитой личности. То есть художник как бы изображает то выражение и настроение, которого зритель уже внутренне ожидает от изображаемого. Мы рассмотрели достаточно много памятников, чтобы в этом убедиться.
Кроме того, в монументальной пластике портрет носит, как правило, обобщенный характер, он реалистичен до степени узнавания; а фактор сходства немаловажен для психологической выразительности.
Мы видели среди рассмотренных памятников великолепные исключения.
В 1989 году на здании Государственного литературного института (Тверской бульвар, 25) была установлена мемориальная доска Андрею Платонову. Мощный, необычайно выразительный по пластике и объему, глубоко врезанный заподлицо горельеф представляет портретную голову, как бы пробивающуюся из толщи шероховатого камня. Черты лица, явно портретные, искажены глубоким страданием. Это страшная боль трагического предвидения, которое так отчетливо читается в платоновском романе "Чевенгур". Это и личные переживания человека драматической судьбы, большую часть жизни прожившего изгоем; трагедия непризнанного, неоцененного при жизни таланта и творческого подвига.
Однако жизнь Платонова не была насыщена событиями широко известными; его основные, глубоко социальные произведения стали известны массовому читателю лишь недавно; его внешность, запечатленная на фотографиях, не создает впечатления мужественности. Тот образ, который создал художник (авторы доски - скульптор Р. Р. Сучков и архитектор С. И. Смирнов), был прежде всего результатом глубинного осмысления творчества писателя и, исходя из этого, - его личности, рассмотрения их в контексте жизни страны, событий, наложивших отпечаток на судьбу героя. Портрет Платонова - не только заметная творческая удача скульптора, но один из лучших примеров этого жанра в московской городской монументальной пластике.
В связи с большим ростом числа мемориальных досок закономерно усилился интерес к "текстовой" типологии как более компактной по масштабу, лаконичной по выразительности и скромной по материальным затратам.
Стремясь "усилить" содержание мемориального текста изобразительными
средствами и придать произведению художественную ценность, архитекторы использовали
различные варианты шрифта (доска А. И. Бергу, 1982, архитектор Ю. Е.
Гальперин; В. А. Легасову, 1989, архитектор В. А. Климов; И. М. Майскому,
1981, архитектор В.В.Степанов; А. А. Блоку, 1987, архитектор Ю.Ф.Зобенко;
К.Г.Паустовскому, 1982, архитектор Е.Н.Стамо; К. М. Симонову,
1980, архитектор В. В. Степанов; С. С. Смирнову, 1983, архитектор В. А. Климов;
М. С.Шагинян, 1989, архитектор М.Ф.Борисенко; М.С.Донскому, 1982,
архитектор Л. Г. Голубовский; М. К. Калатозову, 1986, архитектор Н. Н.
Рослова; А. Д. Попову, 1987, архитектор Ю. Н. Воскресенский; Ф. Г.
Раневской, 1987, скульптор Т. Н. Погорелова; Ю. В. Силантьеву, 1984,
архитектор А. С. Колобов; К. А. Эрдели, 1988, архитектор Н. Н. Рослова),
изображения характерных атрибутивных знаков (академику ВАСХНИЛ П. И. Лисицыну,
1981, архитектор А. Н. Щепетильников, - с изображением пшеничных колосьев; актеру
МХАТа П.В.Массальскому, 1982, архитектор В. С. Егоров, - с изображением
стилизованных складок занавеса и силуэта чайки- эмблемы театра), имитацию в
шрифте факсимиле почерка (единственное, уникальное в своем роде произведение
- мемориальная доска А. А. Ахматовой, 1989, скульптор Д. М. Шаховской,
архитектор С. В. Шестопалов).
Главная